Дева Печали

И в каждом из зеркал — одно и то же изображение: мерзкий красно-зеленый монстр, навроде спрута, который медленно шевелит своими щупальцами.

Я уже не могу понять, страшно мне или нет; а у Монаха взрывается голова.

Зеркала забрызганы кровью, и Водитель снова колотит по ним своими трехпалыми ручищами. И снова мы находим проход, и бежим по нему, но уже вдвоем… Новый зал, куда мы вбегаем, совершенно непохож на два предыдущих. Тут нет зеркальных стен, а есть канаты, тросы и блоки, которые приводят все это в движение. Я никогда в своей жизни не был в ткацком цеху, но мне почему-то кажется, что он выглядит примерно так. Только вот тишина… Никакого скрипа механизмов — ничего. Воздух в середине зала колышется, и постепенно проявляются черты человека, сидящего на стуле с высокой спинкой. Похоже, это женщина в длинном, до пят, балахоне. Глаза ее закрыты. И в руках у нее — две длинные вязальные спицы.

— Вот она — Дева Печали, — произносит Водитель.

— Освободи ее.

— Как? — спрашиваю я.

— Ты сам знаешь, Сварщик. Я не могу, я должен уйти… Я смотрю на него, на моего товарища в этом странном, нелепом путешествии, и проникаюсь к нему непонятной симпатией. А он… Он начинает разваливаться на куски, ржаветь прямо на глазах… Его руки с лязгом падают на пол, его голова рассыпается в красную пыль… — НЕ-ЕТ! — кричу я. Но, похоже, он меня уже не слышит.

Я поворачиваюсь к сидящей. Она сосредоточенно двигает своими спицами, и из белых нитей связываются странные маленькие фигурки, похожие на скелеты.

— Дева Печали сидит тысячу лет, и тысячу лет прядёт она нити человеческих судеб… Я не сразу осознаю, что это произносит она — женщина, сидящая передо мною. Я делаю шаг по направлению к ней… Протягиваю руку. И слова сами срываются с моего языка прежде, чем я понимаю их истинный смысл… — Дева Печали… Мэриан… Проснись!

Ее глаза открываются. Она смотрит на меня… И от этого взгляда веет смертельным холодом. Я пытаюсь двигаться, но не могу — ноги мои приросли к полу… А потом я лечу — долго, бесконечно долго. И просыпаюсь в своей постели. Просыпаюсь… Но затем понимаю, что — не до конца, что я еще на излёте своего сна… Потому что передо мною стоит Мэриан.

— Вот и конец твоим снам, Отто Аугенталер. Твоим кошмарам… — Я… Освободил ее? Тебя?

— Да, — говорит она.

— Твои сны — это были не сны. Это был другой мир, незнакомый тебе. Мир, где я была Девой Печали, обреченной тысячу лет сидеть и сплетать нити человеческих судеб. Где меня охраняли монстры, которые не давали мне ступить и шагу. Мир, где ты был Сварщиком, а твои товарищи… Ты сам знаешь, как ты их называл.

— А… Что стало с ними? Они… погибли? — решаюсь спросить я.

— К сожалению, да. В нашем мире они просто умерли во сне. Но они помогли тебе… Без них ты бы не справился.

— Откуда же взялся тот, другой, мир?

— Он был всегда. Но никто не мог найти туда дорогу. Мой прадед был врачом в нацистском концлагере и проводил эксперименты, в том числе и на самом себе. Он научился проникать в иные миры, находясь во сне. Ты и твои спутники — потомки тех заключенных, на которых он ставил опыты. Только вы могли помочь мне в другой реальности.

— То есть, ты… тоже спала, пока мы… там бродили?

— Конечно. Ты когда-нибудь думал, сколько людей умирают во сне? Может быть, их кто-то убивает в иных мирах?

Я снова провалился в сон… А когда проснулся — был уже почти полдень. Я вышел на крыльцо. И невольно бросил взгляд на домик фрау Шиллинг.

Во дворе его возился с садовой мебелью какой-то незнакомый мужчина.

Я окликнул его.

— Простите! А где фрау Шиллинг? Где Мэриан? Они в порядке?

Мужчина уставился на меня недоуменным взглядом.

— Фрау Шиллинг? Не понимаю… Вы что-то путаете, уважаемый. Я тут живу уже много лет, и никогда ничего не слыхал о фрау Шиллинг. И про… как вы сказали? Мэриан?