Добавить в моё избранное
7 мин, 52 сек 8446
Он был уже у самых дверей, когда кто-то поймал его за рукав. Он обернулся. Это оказалась девушка с толстой русой косой. Пуховик был накинут прямо поверх синего льняного платья.
— Поедемте с нами! — умоляюще сказала она.
— Еще одного человека надо, а то лошадей не дадут!
Артем видел конюшни позади отеля. Видимо, после выступления хозяин отеля расщедрился на бесплатный аттракцион для артистов.
Но все же Артем замялся. Догадавшись о причине заминки, лидер коллектива, высокий мужчина — тоже с длинной косой, только черной — сказал басом:
— Все оплачено.
— Один кружочек! — воскликнула девушка, не выпуская рукав Артема.
— Пожалуйста!
— В такую ночь! — добавил кто-то из яркой толпы.
А еще кто-то, кажется, хихикнул.
Артем подумал, что прокатиться на лошади по ночному парку будет даже лучше, чем гулять по нему. Но он все же попытался отказаться, в последний раз:
— Да я не умею верхом… — Мы вам самую спокойную лошадь дадим, сидеть будете как на диване, — заверил его лидер коллектива.
Самой спокойной лошадью оказался старый мерин. Артему помогли взобраться в седло, вставили ноги в стремена. Поводья он взял сам.
Кавалькада тронулась. Когда они въехали под своды ветвей, все разговоры стихли.
Сосны, ели и березы в свете луны казались вырезанными из черной бархатной бумаги. Снег тихо искрился под копытами лошадей. Голова на свежем воздухе совершенно прошла. Компания выехала в поле. Лошади пошли чуть быстрее. Артем испугался, что вот тут-то он и свалится с широкого крупа, но зря. Он и правда словно сидел на теплом мохнатом диване, который стремительно и ровно несся над заснеженной равниной. Внизу мелькнуло что-то темное и большое, и в этот момент Артем понял, что не слышит топота копыт — а лишь свист ветра.
Лошади ступали по какой-то невидимой поверхности, которая очень полого поднималась вверх. Артем хотел было спросить одного из своих спутников, в чем дело. Артему было тепло в куртке и зимних, утепленных джинсах. Но в этот момент его обварило холодным потом от мгновенно пронзившего его ужаса.
Его спутники изменились. Слева от него скакала девушка в шинели. Лунный свет вскипал на ромбиках в ее петлицах. Только светлая толстая коса, перекинутая на грудь, напоминала о веселой девушке в синем льняном сарафане. На женщине рядом с ней была роскошная волчья, что ли, шуба, при виде которой Артему вспомнился советский фильм «Морозко». Третьей женщиной в коллективе была Галина Викторовна, единственная, чье имя врезалось в память Артему. Ее представили как «пенсионерку, заслуженного деятеля искусств». Она предпочла этническим нарядам потертый пиджак, на котором тускло поблескивала орденская колодка, и пела она просто здорово. Сейчас колодка небрежно, на манер фибулы, была приколота на невообразимом плаще из шкур… или просто потертой шкуре, небрежно накинутой на плечи. На шее Галины Викторовны висело ожерелье из чьих-то клыков такого размера, что встречаться с их бывшим обладателем лицом к лицу и без, минимум, пистолета — не хотелось. Клыки бились друг о друга с тихим костяным стуком — кавалькада, словно повинуясь неслышному приказу, перешла на галоп. Луна, огромная, бесстрастно белая, нависала над ними, как глаз великана.
Артем, совершенно ошалевший, продолжал рассматривать спутников.
Всадник, ехавший справа, привычно шевелил поводьями, подгоняя лошадь. По лицу его было понятно, что самое обычное и рутинное, чем может заниматься человек с огромной дыркой в груди, сквозь которую видны ребра, и полуистлевшем нацистском мундире, так это мчаться в ночном небе на огромной белой лошади. Рядом с ним ехал мужчина в шикарном черном пальто. Горло его было обмотано длинным бордовым шарфом. Он летел за своим хозяином, трепеща на ветру, словно боевой стяг. Замыкал кавалькаду бравый гусар, словно съехавший с обложки фильма «Гусарская баллада».
А возглавлял эту безумную скачку всадник на сером коне и короне, сваренной из стальных полос, грубо прикрепленных к широкому обручу. Артем узнал его по толстой черной косе — она обвила шею всадника, словно огромная сколопендра. Всадник полуобернулся через плечо и кивнул парню в кожаной куртке с шипами на плечах. В глубоко запавших глазницах короля мерцали холодные, прозрачные огоньки. Артем узнал того, к кому был обращен этот жест — этот парень играл на волынке во время представления в отеле. Артем верил, что музыкант был профессионалом, но голова Артема начала раскалываться именно после его выступления. В первый момент Артему показалось, что волынка превратилась в фиолетового осьминога, смирно сидевшего на плече хозяина; всеми щупальцами осьминог цеплялся за парня, обвивая его грудь и плечо. И это было очень разумно — иначе бы его давно сорвало ветром.
Но нет, это был не осьминог.
На плече парня, на широком кожаном ремне, висел баян. Или аккордеон.
— Поедемте с нами! — умоляюще сказала она.
— Еще одного человека надо, а то лошадей не дадут!
Артем видел конюшни позади отеля. Видимо, после выступления хозяин отеля расщедрился на бесплатный аттракцион для артистов.
Но все же Артем замялся. Догадавшись о причине заминки, лидер коллектива, высокий мужчина — тоже с длинной косой, только черной — сказал басом:
— Все оплачено.
— Один кружочек! — воскликнула девушка, не выпуская рукав Артема.
— Пожалуйста!
— В такую ночь! — добавил кто-то из яркой толпы.
А еще кто-то, кажется, хихикнул.
Артем подумал, что прокатиться на лошади по ночному парку будет даже лучше, чем гулять по нему. Но он все же попытался отказаться, в последний раз:
— Да я не умею верхом… — Мы вам самую спокойную лошадь дадим, сидеть будете как на диване, — заверил его лидер коллектива.
Самой спокойной лошадью оказался старый мерин. Артему помогли взобраться в седло, вставили ноги в стремена. Поводья он взял сам.
Кавалькада тронулась. Когда они въехали под своды ветвей, все разговоры стихли.
Сосны, ели и березы в свете луны казались вырезанными из черной бархатной бумаги. Снег тихо искрился под копытами лошадей. Голова на свежем воздухе совершенно прошла. Компания выехала в поле. Лошади пошли чуть быстрее. Артем испугался, что вот тут-то он и свалится с широкого крупа, но зря. Он и правда словно сидел на теплом мохнатом диване, который стремительно и ровно несся над заснеженной равниной. Внизу мелькнуло что-то темное и большое, и в этот момент Артем понял, что не слышит топота копыт — а лишь свист ветра.
Лошади ступали по какой-то невидимой поверхности, которая очень полого поднималась вверх. Артем хотел было спросить одного из своих спутников, в чем дело. Артему было тепло в куртке и зимних, утепленных джинсах. Но в этот момент его обварило холодным потом от мгновенно пронзившего его ужаса.
Его спутники изменились. Слева от него скакала девушка в шинели. Лунный свет вскипал на ромбиках в ее петлицах. Только светлая толстая коса, перекинутая на грудь, напоминала о веселой девушке в синем льняном сарафане. На женщине рядом с ней была роскошная волчья, что ли, шуба, при виде которой Артему вспомнился советский фильм «Морозко». Третьей женщиной в коллективе была Галина Викторовна, единственная, чье имя врезалось в память Артему. Ее представили как «пенсионерку, заслуженного деятеля искусств». Она предпочла этническим нарядам потертый пиджак, на котором тускло поблескивала орденская колодка, и пела она просто здорово. Сейчас колодка небрежно, на манер фибулы, была приколота на невообразимом плаще из шкур… или просто потертой шкуре, небрежно накинутой на плечи. На шее Галины Викторовны висело ожерелье из чьих-то клыков такого размера, что встречаться с их бывшим обладателем лицом к лицу и без, минимум, пистолета — не хотелось. Клыки бились друг о друга с тихим костяным стуком — кавалькада, словно повинуясь неслышному приказу, перешла на галоп. Луна, огромная, бесстрастно белая, нависала над ними, как глаз великана.
Артем, совершенно ошалевший, продолжал рассматривать спутников.
Всадник, ехавший справа, привычно шевелил поводьями, подгоняя лошадь. По лицу его было понятно, что самое обычное и рутинное, чем может заниматься человек с огромной дыркой в груди, сквозь которую видны ребра, и полуистлевшем нацистском мундире, так это мчаться в ночном небе на огромной белой лошади. Рядом с ним ехал мужчина в шикарном черном пальто. Горло его было обмотано длинным бордовым шарфом. Он летел за своим хозяином, трепеща на ветру, словно боевой стяг. Замыкал кавалькаду бравый гусар, словно съехавший с обложки фильма «Гусарская баллада».
А возглавлял эту безумную скачку всадник на сером коне и короне, сваренной из стальных полос, грубо прикрепленных к широкому обручу. Артем узнал его по толстой черной косе — она обвила шею всадника, словно огромная сколопендра. Всадник полуобернулся через плечо и кивнул парню в кожаной куртке с шипами на плечах. В глубоко запавших глазницах короля мерцали холодные, прозрачные огоньки. Артем узнал того, к кому был обращен этот жест — этот парень играл на волынке во время представления в отеле. Артем верил, что музыкант был профессионалом, но голова Артема начала раскалываться именно после его выступления. В первый момент Артему показалось, что волынка превратилась в фиолетового осьминога, смирно сидевшего на плече хозяина; всеми щупальцами осьминог цеплялся за парня, обвивая его грудь и плечо. И это было очень разумно — иначе бы его давно сорвало ветром.
Но нет, это был не осьминог.
На плече парня, на широком кожаном ремне, висел баян. Или аккордеон.
Страница
2 из 3
2 из 3
