7 мин, 52 сек 8448
Артем не отличил бы одно от другого ради спасения собственной жизни, и про себя решил называть этот инструмент деликатно — гармоникой. Она чуть раскачивалась от движения, ветер растягивал меха, и вырывался из них с тихим, заунывным свистом.
По знаку предводителя парень спустил инструмент с плеча, положил пальцы на маленькие белые кнопочки на полочках гармоники.
Артем ожидал чего угодно; чего-то жуткого, разухабистого, яростного и отвратительного. Но мелодия, которая вырывалась из-под пальцев гармониста и умчалась во тьму за их спинами, была нежной и пронзительной. Не сильно она отличалась от песни ветра, на самом-то деле.
И кажется, ветер начал подпевать гармонисту.
Кавалькада мчалась все быстрее, все выше. Сине-фиолетовые волны северного сияния заструились под копытами лошадей. Артем услышал, что попутчики его поют. Вела, конечно, Галина Викторовна. Артем разобрал слова.
— Жизнь моя как ветер, кто-то меня встретит… Это было прекрасно — и полет, и печальная свобода, и слаженный хор самых разных голосов, и струящийся по лицам мягкий, теплый свет. У Артема захватило дух. На глазах показались и высохли слезы.
«Да где же у него тормоз», подумал Артем.
Он привычно ткнул правой ногой в бок. Мерин оскорбленно всхрапнул и пошел чуть быстрее.
«Черт, не то», судорожно перебирая поводья, подумал Артем.
По знаку предводителя парень спустил инструмент с плеча, положил пальцы на маленькие белые кнопочки на полочках гармоники.
Артем ожидал чего угодно; чего-то жуткого, разухабистого, яростного и отвратительного. Но мелодия, которая вырывалась из-под пальцев гармониста и умчалась во тьму за их спинами, была нежной и пронзительной. Не сильно она отличалась от песни ветра, на самом-то деле.
И кажется, ветер начал подпевать гармонисту.
Кавалькада мчалась все быстрее, все выше. Сине-фиолетовые волны северного сияния заструились под копытами лошадей. Артем услышал, что попутчики его поют. Вела, конечно, Галина Викторовна. Артем разобрал слова.
— Жизнь моя как ветер, кто-то меня встретит… Это было прекрасно — и полет, и печальная свобода, и слаженный хор самых разных голосов, и струящийся по лицам мягкий, теплый свет. У Артема захватило дух. На глазах показались и высохли слезы.
«Да где же у него тормоз», подумал Артем.
Он привычно ткнул правой ногой в бок. Мерин оскорбленно всхрапнул и пошел чуть быстрее.
«Черт, не то», судорожно перебирая поводья, подумал Артем.
Страница
3 из 3
3 из 3