Однажды

Люблю, когда здесь море.

Резко вскидываю голову и впериваюсь взглядом в небо. Вздыхаю. Солнце в зените. Я верил, что в этот раз будет иначе. Тоскую.

Бреду по пустому пляжу.

В тишине плеск волн кажется оглушительным. Раз за разом прибой накатывает на берег, точно подчиняясь биению огромного сердца, что спрятано под толщей воды. Волны выносят на песок грязно-зеленые водоросли, тусклые ракушки; рыбешек, судорожно прыгающих под лучами неумолимого солнца.

Волны похожи на воспоминания.

Я не знаю, что такое воспоминания.

Сажусь на раскаленный песок. Больно. Закусываю губу, до хруста сжимаю пальцы. Тоненькая струйка бежит по подбородку, кровь капает на белый, как слоновая кость, песок. Боль приятна мне — уж не знаю, почему.

Берег достаточно крутой, и я ложусь на спину. Смотрю. На безжизненные волны, на мертвые ракушки, на зеленые, словно волосы русалки, водоросли. Вижу белую дымку у горизонта. Солнце, примерзшее к синему льдистому небу. Исполинское сердце, бьющееся в морской бездне.

Чайку, что кружит над волнами.

Переворачиваюсь на живот. Указательным пальцем старательно вывожу на песке:

Однажды, гуляя по берегу, я заметил, что не оставляю следов на песке. Озадаченный, я принялся ходить туда-сюда, приглядываясь к земле. Но отпечатки ног так и не появились.

После перепробовано было все. Я ходил на цыпочках, на носках; бегал на четвереньках, как дикий зверь; прыгал, подкрадывался, двигался спиной вперед. Шаги слева-направо помогли не более шагов справа-налево. Пробежав несколько раз вокруг своей оси, обессиленный, рухнул на песок.

Не знаю, сколько времени я пролежал без чувств, но когда приподнял голову, увидел их.

Следы.

Множество следов вокруг.

Они проявлялись медленно, точно изображение на фотографии. Размытые поначалу, с каждым мгновением они становились все отчетливей и рельефней.

Песчинки казались мне живыми — словно люди, испуганные стихийным бедствием, бежали они от образующихся впадин. Мне стало жаль песчинки, и я попытался заровнять следы человека. Но не смог. Отпечатки как будто были сделаны в камне или бетоне.

Они не исчезали и не менялись.

Расстроенный, побрел я прочь от этого места, испорченного моим неведением.

Однажды, гуляя по пляжу, я наткнулся на участок берега, усыпанный мелкой галькой. Раньше мне не приходилось видеть здесь подобного. Но мир вокруг так изменчив.

Обуреваемый любопытством, я ступил на камни. Вскрикнул, упал, удивленный. Острые кромки камней причиняли боль. Тогда это было открытием, прозрением для меня, ведь до сих пор я не испытывал такого чувства. Через какое-то время я поднялся и осторожно продолжил свой путь, морщась от боли. Познавая страдание.

Так шел я по камням, оставляя за собой кровавый след. Вскорости устал и с надеждой смотрел вперед, ища взглядом золотистый песок, но тщетно. Тогда я сел лицом к озеру — в тот день здесь было озеро, — и стал ждать.

Ничего не происходило.

Заскучав, я начал пересчитывать камни. Это так просто: ведь они столь же многообразны, причудливы и не похожи друг на друга, сколь и похожи. Почти, как песчинки. Быть может, камни — это выросшие песчинки?

Мысль мне понравилась, и я улыбнулся.

Затем взял камень — серый, слегка округлой формы, с отбитым краем и тоненькими черными прожилками — и что есть силы бросил его в озеро.

— Радость! — крикнул я.

— Бульк, — ответило озеро, поглотив камень.

Странное чувство охватило меня. Я не понимал, что делаю. И понимал. Танцевал, прыгал, морщился от боли, окроплял берег кровью из порезанных ног и бросал камни в озеро. Кричал слова. Восторгался, изумлялся, боялся, ненавидел, отчаивался и предавался мечтам.

В моей руке, занесенной для очередного броска, оказался голыш. Воды и ветра сгладили все неровности на его поверхности, сделав форму идеальной.

Совершенство.

— Любовь, — прошептал я и бережно передал камень озеру.

Камень пропрыгал до самого горизонта, лишь взволновав водную гладь, и так и не утонул.

Разочарование и тоска овладели мною. Раз за разом выискивал я голыши среди прочих камней и швырял их в озеро, зло и истово.

Но все было тщетно.

Тогда я успокоился. Взял маленький, ничем не примечательный камешек с выщербленными краями и бросил его в воду.

— Любовь.

— Бульк.

Однажды мне стало очень одиноко.

Я бродил по пляжу и видел вещи, которые, быть может, принадлежали людям. Полосатые шезлонги, выстроенные в ряд; пушистые разноцветные полотенца; белая кепка с ярко-красным козырьком, брошенная на сидение складного стула. Уютные коттеджи и блестящий мангал, поставленный прямо на берегу моря.

Но людей нигде не было.

— Ты можешь поговорить со мной!