Добавить в моё избранное
6 мин, 51 сек 11123
— услышал я звонкий голос.
Вокруг никого.
— Ты можешь поговорить со мной! — настаивал голос.
И тут я понял, что слышу собственную тень.
— Как же мне с тобой говорить?
— Что тебя смущает?
— Ты же моя тень.
— Неправда, — возмутился голос.
— Это ты моя тень!
— Тени не отбрасывают тени, — фыркнул я.
— Откуда ты знаешь?
Вопрос поставил меня в тупик. Но ненадолго. С гиканьем, размахивая руками, я побежал по пляжу, стараясь избавиться от неизвестного голоса. Задыхаясь, остановился возле пальмы и привалился к стволу спиной.
— Дурак, — послышалось рядом.
— Как ты думаешь убежать? Ты же моя тень!
— Нет, это ты моя тень! Я захотел прибежать сюда, и только поэтому здесь ты.
— А почему ты уверен, что не могло быть наоборот? — ехидно возразил голос.
Мне уже не хотелось видеть людей. С надеждой взглянул я на небо, но солнце, как всегда, стояло в зените.
Тогда я спрятался в тени огромной пальмы. Вслушался в тишину. Торжествующе вскрикнул:
— Я больше не вижу тебя! Ты исчез!
— Нет, всего лишь спрятался за пальмой, — рассудительно произнес голос.
Я бежал по пляжу. Мимо брошенных вещей и пустых домов. Голос летел следом и задорно повторял:
— Тень, тень, тень! Всего лишь тень!
Упав без сил, я молча слушал радостное бормотание голоса.
— Слушай, — вдруг спросил он.
— А тут есть еще кто-нибудь?
В голосе прорезались серьезные, чуть грустные нотки.
— Иногда мне становится одиноко, понимаешь? Здесь есть тени, вроде тебя?
— Да, — соврал я.
И почувствовал, что голос исчез.
Некоторое время я лежал на песке, слушая плеск волн, накатывающих на безмолвный берег. Затем поднялся и пошел дальше.
Мне стало одиноко, ведь рядом не было людей. Только мертвые вещи, ветер и волны. Даже тень пропала.
Мне снова некому лгать.
Однажды, гуляя по берегу, я почувствовал, что плачу.
Это было странное, волнительное ощущение. Словно в мои глаза перетекло целое море и теперь изливалось через отверстие размером с бутылочное горлышко. Я моргал и яростно тер увлажненные веки, но хрустальная пелена по-прежнему застилала взор.
Слезы орошали пляж. Там, где они падали, появился крошечный песочный замок. Я очень ясно его видел, несмотря на то, что все кругом казалось размытым.
Замок быстро рос. Выше вздымались стены, увенчанные широкими зубцами и сторожевыми башенками. Уже можно было рассмотреть узкие бойницы и яркий штандарт, горделиво реющий над изящной башней донжона.
Замок рос, а я ходил вокруг и плакал. И вот уже стены нависали надо мной. Башни терялись в небесах. Огромные ворота приглашали войти. Замок выглядел самым что ни на есть настоящим. Хотелось прикоснуться к теплому камню стен и услышать, как, громыхая цепями, опускается окованный железными листами подъемный мост. Поглазеть на суету внутреннего двора и великолепие балов донжона.
Я подошел к стене и ухватил руками пустоту.
Там не было ничего.
Трижды пытался я прикоснуться к прекрасному замку, и трижды терпел неудачу. Обескураженный, озлобленный, смотрел на него; не в силах сдержать обиду принялся кидать в стены песком и сучьями, ругаясь и крича.
Замок остался глух к угрозам и проклятиям.
Тогда я воскликнул:
— Я люблю тебя!
Стены задрожали и начали покрываться трещинами.
Еще трижды повторил я слова, и обрушился замок. Исчезли ворота, и красивые башенки, и мощенный булыжником двор. И яркий штандарт больше не развевался над изящной башней донжона.
Лишь ветер играл с песком под немигающим оком беспристрастного солнца.
О Н К Ь Ветер уничтожил половину надписи, пока я плавал. Но мне кажется, что однажды надпись появится снова.
Однажды все появляется.
Живет.
Уходит.
Умирает.
Ветер сегодня, похоже, сильнее обычного. Вскидываю голову и вижу. Вижу солнце, катящееся с небосвода, словно огромный камень с горы.
Волны с ревом набрасываются на берег. Исполинское сердце тоже чувствует движение солнца.
Сердце бешено колотится.
Чайка, крича, носится над бушующем морем.
Бросаюсь в воду, плыву в погоню за солнцем.
Над водной гладью слышен причудливый звук, нарастающий, все более громкий и пронзительный.
Здесь этот звук похож на звон колокольчиков.
Каблучки.
Каблучки.
Удаляющийся цокот каблучков.
Перестав грести, я переворачиваюсь на спину, глядя на первый закат этого мира. Огромное солнце достигает горизонта, сплавив небеса и воды в единое целое. В лучах уходящего светила море пропитано кровью. Блестящие клочья пены, словно осколки стекла.
Вокруг никого.
— Ты можешь поговорить со мной! — настаивал голос.
И тут я понял, что слышу собственную тень.
— Как же мне с тобой говорить?
— Что тебя смущает?
— Ты же моя тень.
— Неправда, — возмутился голос.
— Это ты моя тень!
— Тени не отбрасывают тени, — фыркнул я.
— Откуда ты знаешь?
Вопрос поставил меня в тупик. Но ненадолго. С гиканьем, размахивая руками, я побежал по пляжу, стараясь избавиться от неизвестного голоса. Задыхаясь, остановился возле пальмы и привалился к стволу спиной.
— Дурак, — послышалось рядом.
— Как ты думаешь убежать? Ты же моя тень!
— Нет, это ты моя тень! Я захотел прибежать сюда, и только поэтому здесь ты.
— А почему ты уверен, что не могло быть наоборот? — ехидно возразил голос.
Мне уже не хотелось видеть людей. С надеждой взглянул я на небо, но солнце, как всегда, стояло в зените.
Тогда я спрятался в тени огромной пальмы. Вслушался в тишину. Торжествующе вскрикнул:
— Я больше не вижу тебя! Ты исчез!
— Нет, всего лишь спрятался за пальмой, — рассудительно произнес голос.
Я бежал по пляжу. Мимо брошенных вещей и пустых домов. Голос летел следом и задорно повторял:
— Тень, тень, тень! Всего лишь тень!
Упав без сил, я молча слушал радостное бормотание голоса.
— Слушай, — вдруг спросил он.
— А тут есть еще кто-нибудь?
В голосе прорезались серьезные, чуть грустные нотки.
— Иногда мне становится одиноко, понимаешь? Здесь есть тени, вроде тебя?
— Да, — соврал я.
И почувствовал, что голос исчез.
Некоторое время я лежал на песке, слушая плеск волн, накатывающих на безмолвный берег. Затем поднялся и пошел дальше.
Мне стало одиноко, ведь рядом не было людей. Только мертвые вещи, ветер и волны. Даже тень пропала.
Мне снова некому лгать.
Однажды, гуляя по берегу, я почувствовал, что плачу.
Это было странное, волнительное ощущение. Словно в мои глаза перетекло целое море и теперь изливалось через отверстие размером с бутылочное горлышко. Я моргал и яростно тер увлажненные веки, но хрустальная пелена по-прежнему застилала взор.
Слезы орошали пляж. Там, где они падали, появился крошечный песочный замок. Я очень ясно его видел, несмотря на то, что все кругом казалось размытым.
Замок быстро рос. Выше вздымались стены, увенчанные широкими зубцами и сторожевыми башенками. Уже можно было рассмотреть узкие бойницы и яркий штандарт, горделиво реющий над изящной башней донжона.
Замок рос, а я ходил вокруг и плакал. И вот уже стены нависали надо мной. Башни терялись в небесах. Огромные ворота приглашали войти. Замок выглядел самым что ни на есть настоящим. Хотелось прикоснуться к теплому камню стен и услышать, как, громыхая цепями, опускается окованный железными листами подъемный мост. Поглазеть на суету внутреннего двора и великолепие балов донжона.
Я подошел к стене и ухватил руками пустоту.
Там не было ничего.
Трижды пытался я прикоснуться к прекрасному замку, и трижды терпел неудачу. Обескураженный, озлобленный, смотрел на него; не в силах сдержать обиду принялся кидать в стены песком и сучьями, ругаясь и крича.
Замок остался глух к угрозам и проклятиям.
Тогда я воскликнул:
— Я люблю тебя!
Стены задрожали и начали покрываться трещинами.
Еще трижды повторил я слова, и обрушился замок. Исчезли ворота, и красивые башенки, и мощенный булыжником двор. И яркий штандарт больше не развевался над изящной башней донжона.
Лишь ветер играл с песком под немигающим оком беспристрастного солнца.
О Н К Ь Ветер уничтожил половину надписи, пока я плавал. Но мне кажется, что однажды надпись появится снова.
Однажды все появляется.
Живет.
Уходит.
Умирает.
Ветер сегодня, похоже, сильнее обычного. Вскидываю голову и вижу. Вижу солнце, катящееся с небосвода, словно огромный камень с горы.
Волны с ревом набрасываются на берег. Исполинское сердце тоже чувствует движение солнца.
Сердце бешено колотится.
Чайка, крича, носится над бушующем морем.
Бросаюсь в воду, плыву в погоню за солнцем.
Над водной гладью слышен причудливый звук, нарастающий, все более громкий и пронзительный.
Здесь этот звук похож на звон колокольчиков.
Каблучки.
Каблучки.
Удаляющийся цокот каблучков.
Перестав грести, я переворачиваюсь на спину, глядя на первый закат этого мира. Огромное солнце достигает горизонта, сплавив небеса и воды в единое целое. В лучах уходящего светила море пропитано кровью. Блестящие клочья пены, словно осколки стекла.
Страница
2 из 3
2 из 3
