«Ну вот, все устроилось, — подумал я, разглядывая мир сверху. — Наконец, я оказался на свободе».
Добавить в моё избранное
2 мин, 3 сек 2252
Моя свобода была не уникальной — мое мертвое тело уже было погребено и за него можно уже было не бояться. Тотчас сквозь щели гроба стали проникать какие-то жучки, червячки, не говоря о том, что микробы разложения просто пиршествовали. По моему завещанию меня похоронили в тот же день, когда мое сердце остановилось.
Как и любой начитанный человек своего времени, я понимал, что жизненная энергия еще не разложившегося мозга помогает «видеть» все вокруг. Именно поэтому я категорически был при жизни против вскрытия. Понятное дело, череп бы разрезали, вытащили мозг, взвесили, разделали по участкам, кое-что сразу же выбросили и голодные собаки, чавкая, не разжевывая, проглотили бы то, что отвечало за двигательные процессы, а может быть, и за пищеварение, а иное — в банку с формалином. Тогда бы я не увидел ни тоннеля, ни райских мест с ангелами и душами давно умерших родственников.
А я все видел, но упросил главного архангела отпустить на собственные похороны.
«Спеши, — сказал он, — необходимо вернуться до еще не угасшей мозговой деятельности, а здесь уже ты будешь существовать в нашем поле, океане энергии и чувств».
Теперь, разглядывая лица жены, дочек, друзей и некоторых сослуживцев, пришедших на похороны, я думал, что надо возвращаться. Чувства сожаления и любви ко мне у собравшихся здесь людей не было. Только расчеты. Жена радовалась крупной сумме в банке, которую я оставил, дочки — разделу квартиры, друзья были озабочены своими делами, а сослуживцы строили планы передвижений по служебной лестнице благодаря моей кончине. Вдали от всех стояла бедно одетая старушка, лишь она страстно жалела меня и молилась Богу за мою душу. Но я не знал, кто она, хотя была похожа на мою маму. Но ведь моя мама умерла пятнадцать лет назад… И я поспешил назад к архангелу. Он возрадовался моему возвращению, обдав меня огромным всплеском любви. За что и почему — не знаю. Но здесь мне стало очень хорошо, и я тотчас же забыл о Земле.
Память вечна или вечная память, так, кажется, говорили в моей жизни. Но кто помнит столько, чтобы говорить о вечности? Все человечество? Через книги, живопись, скульптуру, архитектуру? Но ведь много из этого разрушается и исчезает! Говорят, что жизнь на Земле уже несколько раз уничтожалась, исчезли цивилизации, о которых мы помним только в религиозных обрядах. Прошлое — это Бог. И мы должны помнить только Бога.
А здесь Его нет. Точнее, мы растворены в Нем, в Его любви к нам. А те, кто все-таки помнит о Земле, по Его велению уходят вновь жить. Я не хочу. Потому что у меня уже нет памяти о своем теле.
Как и любой начитанный человек своего времени, я понимал, что жизненная энергия еще не разложившегося мозга помогает «видеть» все вокруг. Именно поэтому я категорически был при жизни против вскрытия. Понятное дело, череп бы разрезали, вытащили мозг, взвесили, разделали по участкам, кое-что сразу же выбросили и голодные собаки, чавкая, не разжевывая, проглотили бы то, что отвечало за двигательные процессы, а может быть, и за пищеварение, а иное — в банку с формалином. Тогда бы я не увидел ни тоннеля, ни райских мест с ангелами и душами давно умерших родственников.
А я все видел, но упросил главного архангела отпустить на собственные похороны.
«Спеши, — сказал он, — необходимо вернуться до еще не угасшей мозговой деятельности, а здесь уже ты будешь существовать в нашем поле, океане энергии и чувств».
Теперь, разглядывая лица жены, дочек, друзей и некоторых сослуживцев, пришедших на похороны, я думал, что надо возвращаться. Чувства сожаления и любви ко мне у собравшихся здесь людей не было. Только расчеты. Жена радовалась крупной сумме в банке, которую я оставил, дочки — разделу квартиры, друзья были озабочены своими делами, а сослуживцы строили планы передвижений по служебной лестнице благодаря моей кончине. Вдали от всех стояла бедно одетая старушка, лишь она страстно жалела меня и молилась Богу за мою душу. Но я не знал, кто она, хотя была похожа на мою маму. Но ведь моя мама умерла пятнадцать лет назад… И я поспешил назад к архангелу. Он возрадовался моему возвращению, обдав меня огромным всплеском любви. За что и почему — не знаю. Но здесь мне стало очень хорошо, и я тотчас же забыл о Земле.
Память вечна или вечная память, так, кажется, говорили в моей жизни. Но кто помнит столько, чтобы говорить о вечности? Все человечество? Через книги, живопись, скульптуру, архитектуру? Но ведь много из этого разрушается и исчезает! Говорят, что жизнь на Земле уже несколько раз уничтожалась, исчезли цивилизации, о которых мы помним только в религиозных обрядах. Прошлое — это Бог. И мы должны помнить только Бога.
А здесь Его нет. Точнее, мы растворены в Нем, в Его любви к нам. А те, кто все-таки помнит о Земле, по Его велению уходят вновь жить. Я не хочу. Потому что у меня уже нет памяти о своем теле.
