Мой внутренний голос

Особой наглостью «раздевания» выделялся парень с сумрачным взглядом вампира, которому помешал утренний свет полакомится свежей кровью.

Он смотрел на меня полноправным хозяином.

«Посмотри на себя, тварь, — сказал Вампир моим внутренним голосом, — ты стала половой тряпкой!» И засмеялся хлипко, словно в горле у него развелась осенняя слякоть, по которой спешили десятки прохожих.

Но смотрел так, словно выискивал что-то еще свежее, оставшееся во мне. И не найдя такового, сплюнул.

Я посмотрела на себя. Вот так и посмотрела, отделившись сознанием, откуда-то сверху. В кресле сидела женщина с короткой стрижкой тысячу раз перекрашенных дешевой краской, хной, обесцвеченных перекисью водорода волос. Я не узнала своих роскошных русых локонов. Я не узнала своего лица, опухшего то ли от побоев, то ли от ночных вливаний дешевого вина. Я вздрогнула от запаха, исходившего от меня. Это запах… помойной женщины.

«Это ты меня такой сделал!» — хотела крикнуть, но из горла вырвалось карканье.

«Ворона потрепанная!» «Это я ворона? — Все-таки во мне прорезался голос.

— Тогда ты набросился на меня в той электричке, лишив «правильного» парня. Ты лишил меня жизни, гад!» И все такое, но сказанное усталым бесчувственным голосом.

Огромный кулак был поднят и обрушен на мое лицо… Но это не кулак заслонил свет. Я увидела, как Стас уже был между нами, он легко поднял сумрачного и просто вышвырнул его в проход. Я заметила, как дернулись четверо дружков, но двое ближних к нам получили по удару левой ноги Стаса. Она мелькнула почти незаметно. Двое дальних поднялись. У одного появился блестящий охотничий нож.

— Убивают!

Это закричала какая-то женщина у двери в салон.

— Эй, вы! — тотчас же отозвался мужчина у противоположной стены вагона.

Затем загалдели другие, крича, что милиция в первом вагоне. И этого было достаточно, чтобы пятерка изменила свои планы. Теперь четверо подняли своего главаря. Я видела его глаза, в них были бешенство и унижение. Но все-таки, больше было страха и удивления. А Стас, как бы задвинув меня за свою спину, став непреодолимой преградой.

— Слушай, Кук, — неожиданно я услышала голос одного из пятерки, — это же тот, Олимпийский чемпион по боксу… Как его там?

— Сухарев… Подсказал другой.

— Ну, ты даешь, спортсмен, — сказал третий, и вся группа как-то пристыжено, но резво поспешила к тамбуру. Закрылась за ними раздвижная дверь. Стас сел.

«Вот и все, — подумала я.

— Я не стала ни тварью, ни мерзко пахнущей, ни увядшей».

— Ты, правда, чемпион, — спросила я тихо.

Стас смотрел за пробегающей мимо лесополосой. Я опустила глаза на руки, лежащие у него на коленях. Огромные руки подрагивали.

Он посмотрел на меня.

— Нет, у меня первый разряд по плаванью. До чемпиона мне далеко… — Ну, парень, как ты их!

По голосу я узнала того пассажира, что крикнул: «Эй, вы!» Перед нами стоял мужчина явно в дачном наряде. Он протянул руку Стасу:

— Комлев я! Приходи ко мне в фирму. Я только раскручиваюсь, но мне такие ребята нужны… Они стали о чем-то говорить, а я закрыла глаза. В такие моменты мой внутренний голос не заставляет себя ждать.

«Президент компании «КомСта»! Встречайте!» Я увидела, как собрался в одно целое весь зал, поворачиваясь и встречая Стаса. Он, уже слегка поседевший, вышел на небольшую сцену, разыскивая взглядом меня. И словно понимая это, люди, обступившие меня, отошли, образовав пространство, в котором я могла дышать свободнее. На мне было темно-вишневое платье, плотно облегавшее мою фигуру. Фигуру сорокалетней женщины. Но о своем возрасте знала только я одна. А все остальные, кроме двух-трех женщин, ревниво вглядывавшихся в меня, явно ошибались, сбросив мне около десяти лет. По взгляду Стаса я поняла, что и он был в числе ошибавшихся. Таких его плотоядных глаз я еще не видела. Голубых, разделенных слегка длинноватым носом.