Алексей, стройный, красивый парень, двадцати пяти лет, работал программистом в исследовательском центре. Не-то, чтобы эта работа очень нравилась ему, но была не хуже других. Для своих лет, он выглядел прекрасно, но семьи почему-то не завёл…
Добавить в моё избранное
7 мин, 0 сек 3584
То ли был убеждённым холостяком, то ли, не торопился подставить шею, под семейное ярмо, то ли, не встретил ещё ту, единственную… Из сего следует, что свободного времени у него было навалом. И то, что не съедалось бытом, и развлечениями с подружками (монахом Алексей, отнюдь, не был), посвящалось работе. Ибо, принадлежал он к той категории людей, о которой говорят: «Долго запрягает, но быстро ездит». Откладывая очередной проект, со дня на день, и долго раскачиваясь, он, как плохой студент, делал всё в последние дни срока. Правда, работал неистово, забывая о перекурах, обеде, и конце рабочего дня. От экрана монитора он отрывался только тогда, когда в уставших глазах, начинали прыгать световые зайчики.
В этот летний вечер, он задержался позже обычного. Спину ломило так, будто он целый день таскал тяжеленные мешки. А, световые пятна в усталых глазах, соперничали по яркости со звёздами, усыпавшими ночное июньское небо. Алексей вырубил машину, поставил кабинет «на сигнализацию», и по длинному коридору побрел к выходу.
Этот коридор, в простонародье именуемый «Бродвеем», был любимым местом, для большинства сотрудников центра. Здесь можно было прогуляться по ковровой дорожке, обсудить вчерашний матч с коллегами, стрельнуть сигарету, или посидеть за журнальным столиком. А, в обеденный перерыв, можно было долго рассматривать городскую панораму, через широкие пластиковые окна, или полюбоваться живыми цветами. Последних было достаточно, чтобы усладить взор самого изощрённого ценителя. Длинный подоконник представлял собой импровизированную клумбу, и посмотреть здесь, было на что.
Алексей, краем уха слышал, что центр проводит какие-то необычные работы, по исследованию растений, но подробностей не знал. Да, и не стремился узнать, ибо, благодаря детству, проведённому на даче, он стойко возненавидел все садово-огородные работы, к которым, увы, причислял и домашнее цветоводство. Именно поэтому, даже лютой зимней порой, он проходил по «Бродвею», не обращая ни малейшего внимания, на бушующие краски живого цветника. Что ж, тогда говорить о лете, когда дикое разнотравье, вполне могло поспорить, о яркости цвета, и сочности аромата, с тепличными неженками.
Так было постоянно, и это стало для Алексея, обыденно-привычным, но в этот поздний вечер, привычная картина дала сбой. Произошло нечто невероятное.
Пройдя половину коридора, залитого светом люминесцентных ламп, Алексей словно натолкнулся на невидимую преграду. «Что за чёрт?!», — подумал он с досадой: «Пора прекращать работу до ночи, а то уже глюки, от этого компа начались». Но, словно противореча его мыслям, воздух сгустился, и стал плотным. Он, словно не хотел, пускать Лёшу дальше. Краем глаза, Алексей уловил шевеление слева, там, где на подоконнике, стоял одинокий цветок в глиняном горшке. Лёша повернулся, и внимательно посмотрел на цветок. Никакого движения. Подошёл поближе, нагнулся, всмотрелся. Ничего! Цветок, как цветок, только, очень большой, и разросшийся. Толстые мясистые стебли с красными волосками, сочные листья с глянцевой кожицей, розовые цветы. Алексей даже вспомнил, что коллеги называли цветок «Ванькой мокрым». Он, ещё съязвил тогда, им в ответ: «А, Манька сухая, есть?».
Внимательно осмотрев «Ваньку», Лёша не увидел ничего необычного, но всё же ему казалось, что с цветком что-то происходит. Что-то непонятное, необычное, странное. Цветок словно внушал Алексею: «Посмотри на меня, и восхитись моей красотой. Погладь мои глянцевые листья, и ощути их живую теплоту». Алексей не сделал, ни того, ни другого. Вместо этого, совершенно неожиданно для себя, он взял кружку с водой, стоящую рядом на подоконнике, и полил цветок. Наваждение спало, и непонятная тревога отпустила. Алексей поставил кружку обратно, и попытался отойти от окна. Получилось! Он сделал несколько шагов к выходу, куда его, минутой раньше, не пускала неведомая сила. Чары развеялись, и он спокойно прошёл невидимую черту.
«Ай, да цветочек!», — подумал Алексей: «Силён! Заставить меня взяться за полив! Такого, даже матери с тёткой, не удавалось! А, уж они, были женщины несгибаемые, и всегда добивались того, чего хотели. А тут, какой-то цветок! Днём, надо будет, хорошенько к нему присмотреться». Размышляя подобным образом, он миновал проходную, и отправился в стоящую поодаль, общагу.
В дни авралов, и усиленной работы, Лёша ночевал в общежитии исследовательского центра. Ехать домой, на другой конец города, когда транспорт практически не ходит, было бы безумием. А, комната в общаге, где жил коллега Алексея, Владимир, рядом. Тем более, что сегодня она была свободной. Вчера Вовка выбил у шефа внеочередной отпуск, и усвистел куда-то на длительную рыбалку. То ли в Карелию, то ли под Астрахань, то ли вообще на Байкал. Лёша усмехнулся: «Фанатик, он фанатик и есть!».
Придя в опустевшую комнату, Алексей скромно поужинал, немного почитал перед сном, и поставив будильник на семь утра, завалился спать.
В этот летний вечер, он задержался позже обычного. Спину ломило так, будто он целый день таскал тяжеленные мешки. А, световые пятна в усталых глазах, соперничали по яркости со звёздами, усыпавшими ночное июньское небо. Алексей вырубил машину, поставил кабинет «на сигнализацию», и по длинному коридору побрел к выходу.
Этот коридор, в простонародье именуемый «Бродвеем», был любимым местом, для большинства сотрудников центра. Здесь можно было прогуляться по ковровой дорожке, обсудить вчерашний матч с коллегами, стрельнуть сигарету, или посидеть за журнальным столиком. А, в обеденный перерыв, можно было долго рассматривать городскую панораму, через широкие пластиковые окна, или полюбоваться живыми цветами. Последних было достаточно, чтобы усладить взор самого изощрённого ценителя. Длинный подоконник представлял собой импровизированную клумбу, и посмотреть здесь, было на что.
Алексей, краем уха слышал, что центр проводит какие-то необычные работы, по исследованию растений, но подробностей не знал. Да, и не стремился узнать, ибо, благодаря детству, проведённому на даче, он стойко возненавидел все садово-огородные работы, к которым, увы, причислял и домашнее цветоводство. Именно поэтому, даже лютой зимней порой, он проходил по «Бродвею», не обращая ни малейшего внимания, на бушующие краски живого цветника. Что ж, тогда говорить о лете, когда дикое разнотравье, вполне могло поспорить, о яркости цвета, и сочности аромата, с тепличными неженками.
Так было постоянно, и это стало для Алексея, обыденно-привычным, но в этот поздний вечер, привычная картина дала сбой. Произошло нечто невероятное.
Пройдя половину коридора, залитого светом люминесцентных ламп, Алексей словно натолкнулся на невидимую преграду. «Что за чёрт?!», — подумал он с досадой: «Пора прекращать работу до ночи, а то уже глюки, от этого компа начались». Но, словно противореча его мыслям, воздух сгустился, и стал плотным. Он, словно не хотел, пускать Лёшу дальше. Краем глаза, Алексей уловил шевеление слева, там, где на подоконнике, стоял одинокий цветок в глиняном горшке. Лёша повернулся, и внимательно посмотрел на цветок. Никакого движения. Подошёл поближе, нагнулся, всмотрелся. Ничего! Цветок, как цветок, только, очень большой, и разросшийся. Толстые мясистые стебли с красными волосками, сочные листья с глянцевой кожицей, розовые цветы. Алексей даже вспомнил, что коллеги называли цветок «Ванькой мокрым». Он, ещё съязвил тогда, им в ответ: «А, Манька сухая, есть?».
Внимательно осмотрев «Ваньку», Лёша не увидел ничего необычного, но всё же ему казалось, что с цветком что-то происходит. Что-то непонятное, необычное, странное. Цветок словно внушал Алексею: «Посмотри на меня, и восхитись моей красотой. Погладь мои глянцевые листья, и ощути их живую теплоту». Алексей не сделал, ни того, ни другого. Вместо этого, совершенно неожиданно для себя, он взял кружку с водой, стоящую рядом на подоконнике, и полил цветок. Наваждение спало, и непонятная тревога отпустила. Алексей поставил кружку обратно, и попытался отойти от окна. Получилось! Он сделал несколько шагов к выходу, куда его, минутой раньше, не пускала неведомая сила. Чары развеялись, и он спокойно прошёл невидимую черту.
«Ай, да цветочек!», — подумал Алексей: «Силён! Заставить меня взяться за полив! Такого, даже матери с тёткой, не удавалось! А, уж они, были женщины несгибаемые, и всегда добивались того, чего хотели. А тут, какой-то цветок! Днём, надо будет, хорошенько к нему присмотреться». Размышляя подобным образом, он миновал проходную, и отправился в стоящую поодаль, общагу.
В дни авралов, и усиленной работы, Лёша ночевал в общежитии исследовательского центра. Ехать домой, на другой конец города, когда транспорт практически не ходит, было бы безумием. А, комната в общаге, где жил коллега Алексея, Владимир, рядом. Тем более, что сегодня она была свободной. Вчера Вовка выбил у шефа внеочередной отпуск, и усвистел куда-то на длительную рыбалку. То ли в Карелию, то ли под Астрахань, то ли вообще на Байкал. Лёша усмехнулся: «Фанатик, он фанатик и есть!».
Придя в опустевшую комнату, Алексей скромно поужинал, немного почитал перед сном, и поставив будильник на семь утра, завалился спать.
Страница
1 из 2
1 из 2
