Интересно, куда это меня повезли новые хозяева? Интересного в этом мало, гораздо больше тревожного. Я всего третий день у них, и вот, ни с того, ни с сего, на ночь глядя, засунули меня в переноску. Назвали же «переноска», с таким же успехом тюрьму можно назвать пансионатом. Нет, новые хозяева, все-таки мрачные люди, чего стоят их взгляды, словно их глазами смотрит тьма веков.
Добавить в моё избранное
9 мин, 24 сек 17867
В машине могли бы и выпустить меня, а то при каждом повороте мою клетку бросает из стороны в сторону, да еще подкидывает, уж лучше бы на пол поставили. Надо сказать им об этом:
Мяу-у-у-у!
Заткнись, сука черная! — рявкнул мужчина.
Не надо нервничать, все пройдет хорошо… — сказала его спутница, она сидела на переднем сиденьи и курила, уже вторую сигарету подряд.
У меня плохое предчувствие, а это мяуканье меня вообще доводит до бешенства.
«Вот ублюдок, это мой приятный голос его бесит? Эх, где моя Вероника Павловна? Она так любила разговаривать со мной, а когда я мяукала, она никогда не злилась, напротив, ей нравилось.
Она говорила, что не помнит, сколько ей лет, то ли 78, то ли 79, а то и все 80. Да, разве это важно в ее возрасте? Годом меньше, двумя больше, какая разница?
Лет десять она жила одна, после того, как похоронила мужа, изредка ее навещала внучка, подлая сучка, скорее всего лишний раз проверить, скоро ли освободится квартира.
В последние годы Вероника Павловна вообще не выходила из дома, ноги плохо слушались, это ее конечно огорчало, особенно потому что она не могла посещать Церковь. Говорила, что всего несколько лет назад могла запросто отстоять обедню, а теперь вот молиться дома, как может.
Отче наш, иже еси на Небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… Конечно, кошка не понимала смысла слов, но очень хорошо чувствовала, косвенное участие в этом процессе умиротворяло меня. Я сворачивалась в клубок и впадала в сон, подергивая в такт шепоту старушки чутким ухом.
Река времени неумолимо уносила нас вниз по течению, пока в один из осенних дней Вероника Павловна не достигла своей пристани… Я старалась не попадаться никому на глаза, пока люди суетились, организуя отправку тела старушки в последний путь. Мне стало понятно, что я никому и никогда не была нужна, кроме умершей.
Внучка оказалась не такой уж и бессердечной, не выкинула ее на улицу, а решилась пристроить и отдать в добрые руки. Поместила объявления на интернет-форумах.
Новые хозяева мне сразу не понравились. Тщательно осмотрели меня, чтобы не было не единого белого пятнышка или любого другого цвета кроме черного. Затем бесцеремонно запихнули в переноску, поблагодарили внучку, которая была искренне рада тому, что так быстро избавилась от зверя.
В квартире новых хозяев было чисто, мебель аккуратно расставлена, но в ней царил мрак. Темные занавески были всегда плотно задернуты, так, чтобы лучик света случаем не проник в эту сумрачную обитель. Но, отсутствие света, не самое страшное в этой квартире. Меня больше тяготила мрачная атмосфера этого жилища. Я не понимала отчего складывалась у меня такое впечатление, просто чувствовала, что это место частенько посещает какое-то существо, очень неприятное.
Новые хозяева были холодны ко мне, я пыталась приласкаться к мужчине, и к женщине, но почувствовала, что это бессмысленно. Я не могла понять, зачем же меня тогда взяли, раз не любят?
За два дня предшествовавшие этой поездке, я часто размышляла об этом, хрустя сухим кормом, который она раньше почти не получала, а теперь он был в изобилии. Снова вспоминала Веронику Павловну, раньше она никогда не задумывалась, а сейчас стало крайне интересно, кому же молилась моя старая богиня? Кто ее Бог? Я не знала, но надеялась, что может когда-нибудь мне это откроется… На заднем сиденье машины меня увозили в неизвестность, это тревожило. В памяти, словно шелест осенних листьев под ногами слышен шепот Вероники Павловны: «Святый Боже, Святый»… Водителя передернуло, он крутанул руль влево и вылетел на встречную полосу, затем вильнул вправо, еще мгновение и машина врезалась бы в фуру.
Что ты делаешь!? — завопила женщина, от резкого движения стряхнув пепел на юбку.
Извини, показалось, нет, этого не может быть, она же всего лишь кошка… Это полный бред.
— он истерично засмеялся.
С тем, что я мысленно воспроизвела голос Вероники Павловны произносящей молитву и реакцией водителя, безусловно, была прямая связь.
Машина свернула с оживленного шоссе на лесную дорогу, в окне мелькали кроны деревьев, сквозь которые то и дело прорывались лучи клонящегося к закату солнца. Я притихла, а что оставалось делать? Дорога меня порядком утомила, но самое главное, щемящее предчувствие чего-то главного, неизведанного… Наконец-то мы приехали. Остановились возле одинокого домика в лесу, открылась дверь, рука мужчины потянулась к ручке переноски, сквозь пластмассовые прутья решетки я постаралась рассмотреть все как следует. Ветхий сруб с маленькими оконцами, никакой ограды, да и от кого ограждаться в диком лесу? Где-то совсем невдалеке блеснуло озерце.
На пороге появилась седовласая старушка, на секунду я поймала ее взгляд, он отличался от тускнеющего взгляда Вероники Павловны. Эти глаза блестели, но блеск был злым, откуда столько энергии в старческих глазах?
Мяу-у-у-у!
Заткнись, сука черная! — рявкнул мужчина.
Не надо нервничать, все пройдет хорошо… — сказала его спутница, она сидела на переднем сиденьи и курила, уже вторую сигарету подряд.
У меня плохое предчувствие, а это мяуканье меня вообще доводит до бешенства.
«Вот ублюдок, это мой приятный голос его бесит? Эх, где моя Вероника Павловна? Она так любила разговаривать со мной, а когда я мяукала, она никогда не злилась, напротив, ей нравилось.
Она говорила, что не помнит, сколько ей лет, то ли 78, то ли 79, а то и все 80. Да, разве это важно в ее возрасте? Годом меньше, двумя больше, какая разница?
Лет десять она жила одна, после того, как похоронила мужа, изредка ее навещала внучка, подлая сучка, скорее всего лишний раз проверить, скоро ли освободится квартира.
В последние годы Вероника Павловна вообще не выходила из дома, ноги плохо слушались, это ее конечно огорчало, особенно потому что она не могла посещать Церковь. Говорила, что всего несколько лет назад могла запросто отстоять обедню, а теперь вот молиться дома, как может.
Отче наш, иже еси на Небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… Конечно, кошка не понимала смысла слов, но очень хорошо чувствовала, косвенное участие в этом процессе умиротворяло меня. Я сворачивалась в клубок и впадала в сон, подергивая в такт шепоту старушки чутким ухом.
Река времени неумолимо уносила нас вниз по течению, пока в один из осенних дней Вероника Павловна не достигла своей пристани… Я старалась не попадаться никому на глаза, пока люди суетились, организуя отправку тела старушки в последний путь. Мне стало понятно, что я никому и никогда не была нужна, кроме умершей.
Внучка оказалась не такой уж и бессердечной, не выкинула ее на улицу, а решилась пристроить и отдать в добрые руки. Поместила объявления на интернет-форумах.
Новые хозяева мне сразу не понравились. Тщательно осмотрели меня, чтобы не было не единого белого пятнышка или любого другого цвета кроме черного. Затем бесцеремонно запихнули в переноску, поблагодарили внучку, которая была искренне рада тому, что так быстро избавилась от зверя.
В квартире новых хозяев было чисто, мебель аккуратно расставлена, но в ней царил мрак. Темные занавески были всегда плотно задернуты, так, чтобы лучик света случаем не проник в эту сумрачную обитель. Но, отсутствие света, не самое страшное в этой квартире. Меня больше тяготила мрачная атмосфера этого жилища. Я не понимала отчего складывалась у меня такое впечатление, просто чувствовала, что это место частенько посещает какое-то существо, очень неприятное.
Новые хозяева были холодны ко мне, я пыталась приласкаться к мужчине, и к женщине, но почувствовала, что это бессмысленно. Я не могла понять, зачем же меня тогда взяли, раз не любят?
За два дня предшествовавшие этой поездке, я часто размышляла об этом, хрустя сухим кормом, который она раньше почти не получала, а теперь он был в изобилии. Снова вспоминала Веронику Павловну, раньше она никогда не задумывалась, а сейчас стало крайне интересно, кому же молилась моя старая богиня? Кто ее Бог? Я не знала, но надеялась, что может когда-нибудь мне это откроется… На заднем сиденье машины меня увозили в неизвестность, это тревожило. В памяти, словно шелест осенних листьев под ногами слышен шепот Вероники Павловны: «Святый Боже, Святый»… Водителя передернуло, он крутанул руль влево и вылетел на встречную полосу, затем вильнул вправо, еще мгновение и машина врезалась бы в фуру.
Что ты делаешь!? — завопила женщина, от резкого движения стряхнув пепел на юбку.
Извини, показалось, нет, этого не может быть, она же всего лишь кошка… Это полный бред.
— он истерично засмеялся.
С тем, что я мысленно воспроизвела голос Вероники Павловны произносящей молитву и реакцией водителя, безусловно, была прямая связь.
Машина свернула с оживленного шоссе на лесную дорогу, в окне мелькали кроны деревьев, сквозь которые то и дело прорывались лучи клонящегося к закату солнца. Я притихла, а что оставалось делать? Дорога меня порядком утомила, но самое главное, щемящее предчувствие чего-то главного, неизведанного… Наконец-то мы приехали. Остановились возле одинокого домика в лесу, открылась дверь, рука мужчины потянулась к ручке переноски, сквозь пластмассовые прутья решетки я постаралась рассмотреть все как следует. Ветхий сруб с маленькими оконцами, никакой ограды, да и от кого ограждаться в диком лесу? Где-то совсем невдалеке блеснуло озерце.
На пороге появилась седовласая старушка, на секунду я поймала ее взгляд, он отличался от тускнеющего взгляда Вероники Павловны. Эти глаза блестели, но блеск был злым, откуда столько энергии в старческих глазах?
Страница
1 из 3
1 из 3
