Классики

Уходя, обещает вернуться назавтра — помочь с уборкой. После двухмесячного отсутствия пыль скопилась повсюду.

Ночью Сашеньке снится тот же сон — тихий двор, липы и лето.

Просыпается она безмятежная.

Собирается долго, тщательно. Расчёсывается, отглаживает любимое голубое платье, кутает плечи красивым Варькиным шарфом — и идёт к метро. В молодости она бы до Смоленской и пешком добралась; а сейчас едет с передышками, часто выходя из душного вагона, целый час и ещё полчаса ковыляет до Денежного.

… В это не верится совершенно, но дворик там действительно есть.

Красная «Победа» приткнулась в полутени под липой; на капоте дремлет полосатая кошка. У лавки рассыпана горстка семечек, и стая наглых воробьёв теснит от них одного толстого голубя. Качели заняты девочкой в джинсовом комбинезоне; её раскачивают двое мальчишек.

Сашенька некоторое время наблюдает, а потом спрашивает:

— Простите, а вы случайно тут в классики не играете?

Оборачивается один из мальчишек, белобрысый и черноглазый.

— Играем, — отвечает он спокойно, глядя сквозь неё.

— Хочешь с нами?

И Сашенькина робость вся куда-то исчезает.

— Хочу. Только мне бы клеточек поменьше… — и она виновато постукивает по асфальту костылём.

Девочка спрыгивает с качелей — лихо, на лету, — достаёт из кармана зелёный мелок и тщательно вычерчивает на асфальте дорожку из девяти клеток. Смотрит с кошачьим прищуром:

— Ну, давай. Только, чур, задом наперёд. Без биты. Сумеешь?

Сашенька кивает — и ступает в «дом».

… девять… Прыгнуть на седьмую-восьмую двумя ногами — невозможно, даже переступить — и то невыносимо, но она пробует и всё ждёт, когда же прострелит болью от колена и до самого сердца.

Но боли нет.

… семь-восемь… Костыль выворачивается из рук, как живой, но звука падения не слышно.

… шесть… Пропадает из воздуха запах гари от Садового кольца. Где-то рядом звенит троллейбус; тополиный пух на мгновение скрывает блёкло-синее небо, а затем исчезает.

… четыре-пять… И падает, впитывается в землю тень башни-высотки, а из трещины в асфальте, у самой ноги, выстреливает росток одуванчика, закутывается в розетку листьев — и подмигивает жёлтым глазом-цветком.

У Сашеньки на губах и горечь, и сладость.

… три… Выбиваются из-под косынки длинные косы, и рыжего цвета в них с каждой секундой больше, а седого — меньше.

… два… Зелёные линии на асфальте исчезают — а потом под ногами вновь появляется рисунок, девятка и полукруг.

Сашенька спотыкается и падает; впрочем, коленки и так сплошь в зелёнке, мама перестаралась утром. Конопатая Варька смеётся заливисто и дразнится:

— Ошиблась, ошиблась!

Ветер треплет голубое платье и ветки лип, рвёт на клочья низкие облака.

Саша переступает через меловую черту и запрокидывает голову к небу.

— Я дома.

Июнь пахнет солнцем.