Реновация

Как сладка кровь врага! Дрожь возбуждения пробежала по его голому телу. Павел встал на колени в центре комнаты, раскинул руки. Слова словно сами лились из распахнутого рта, а взгляд вцепился в стоящую на полу статуэтку единорога. И с каждым произносимым звуком Павел чувствовал, как сила наполняет новый символ Власти.

Минуту спустя ритуал завершился. Павел достал из пакета картонку с приклеенной картой города, установил единорога в предназначенное место — на юго-восточном луче нарисованной пятиконечной звезды, — закрепил шурупом. Освобождение близко. Ещё одна, шестая, жертва и город скинет оковы многолетнего рабства. Павел с ненавистью посмотрел на центральную фигурку. Золотистый дракон с распахнутыми крыльями усмехался, выставив розовый язык. «Ну ничего, недолго тебе веселиться», — подумал Павел и прикоснулся поочерёдно к пяти фигуркам единорогов, зажавших дракона в кольцо. Растрогавшись, он всхлипнул, втянул сопли, подтащил труп за ногу и юбкой обтёр картонку и руки. Скоро, совсем скоро.

В ванной Павел решительно сбросил сохнущие колготки и залез под душ. Мыло с травяным ароматом и горячая вода позволили снять усталость. Павел подставлял под струи то одну, то другую сторону своего жилистого тела и негромко напевал.

Знание пришло к Павлу от деда. Родители Павла, замотанные челночными рейсами в Турцию и стоянием на вещевом рынке, с радостью скинули чадо одинокому старику, а тот занялся воспитанием внука всерьёз. Утренние кроссы, упражнения на турнике, плавание сочетались с рассказами об истории рода, древних преданиях и откровениях об истинной природе мира. По словам деда, диссидента-шестидесятника, выходило, что Павел является потомкомвольных единорогов, которые вот уже тысячи лет лишены возможности принять настоящий облик и обрести свободу из-за чар, насылаемых нынешними хозяевами мира — драконами. Пользуясь слабостью людского племени, драконы собрали в своих лапах незримую силу распоряжаться по своему усмотрению чужими жизнями. В каждом городе, в каждом посёлке, в каждой деревне есть такой дракон. И задача Павла — избежать драконьих сетей, не отдать свою свободу в обмен на лживые посулы безопасности и сытый жизни в загоне. Уметь видеть незримое и самому определять свою судьбу — вот чему учил внука старик.

Павел вытерся, обмотал полотенцем бёдра и пошёл на драконью кухню выпить чаю.

— Екатерина Степановна, не волнуйтесь, — успокаивал старушку капитан полиции Егоров.

— Как ваш участковый, я ответственно заявляю, что никаких признаков присутствия злоумышленника поблизости не обнаружил. Да и какое отношение к вам имеет серийный убийца «Дракончик»? Хотя… — капитан оглядел кухню.

Занавески с драконами, ряд глиняных фигурок драконов на полке шкафчика, стилизованный под драконов чайный сервиз — всё говорило о нешуточном увлечении хозяйки этими сказочными существами.

Капитан крякнул.

— Хотя, пожалуй, я ещё задержусь.

Екатерина Степановна приподнялась налить гостю новую чашечку чая. В китайском халате, расшитым всё теми же драконами, с ярко-накрашенными губами, стянутыми в пучок волосами и бледным лицом госпожа Костромец напомнила Егорову японскую гейшу. Престарелую, но всё равно гейшу. Он опустил глаза в чашку и сделал глоток.

— Вы ничего не понимаете, капитан, — голос у Екатерины Степановны был на удивление молодой и звучный.

— Он придёт за мной, я знаю.

Павел втиснулся в автобус, держа пакет перед собой. Ехать предстояло полчаса. На рукаве светлого плаща зияли две прорехи с окрашенным в красное краями, но Павел не беспокоился, что кто-то обратит на это внимание. Он был убеждён, что морок, наведённый драконами, продолжает действовать и скрывает от людей всё, что не вписывается в привычный образ мира. Павел уцепился за поручень и сомкнул веки.

Дедовы нравоучения прошли мимо мальчика, но затаились где-то в подсознании, чтобы всплыть в один ненастный осенний день два года назад.

Тогда Павел ехал в автобусе на работу. Обычный день, кругом привычные лица горожан, торопящихся с утра по своим делам, и вдруг… Павел ощутил непривычно сильное чувство родства к сидящей в другом ряду девушке, по виду студентке, уткнувшейся в раскрытую книгу. Словно луч света озарил и её слегка пухленький профиль, и прядь медовых волос, выбившихся из-под вязаной шапочки, и кисть руки с тонкими пальцами. Никогда раньше Павел не испытывал ничего подобного, хотя как любой нормальный мужчина двадцати восьми лет неоднократно влюблялся, сожительствовал и расставался с подружками. Он подошёл познакомиться, но увидел в глазах девушки полное равнодушие, и, смутившись, отступил. Что это было? Откуда эта внезапная тяга к совершенно незнакомому человеку? Или вовсе не человеку, а такому же как он… единорогу? Тогда-то Павел и понял, что в драконьем тумане, окутавшим город, есть прорехи, места, где он способен видеть истинную природу существ.