Обретение

Но и после этого путь души не завершится. Изменятся лишь условия бытия.

— Но откуда же пошла гиена огненная? — спросил Чита, косясь на Славку.

— Не наобум же придумали… — Не наобум, — кивнул Михаил.

— Но здесь всё просто. С исконных времён человек питается мясом животных. Перед употреблением он предпочитает это мясо прожарить. Он видит это: животную плоть, что вращается над пламенем костра. Попутно делает и соответствующие выводы. Что после смерти — ели грешен, — то же самое может случиться и с ним самим. Вертел, пламя, боль… и то, что стоит у костровища, подкидывая поленья в огонь.

— Но ведь в Библии всё это есть… — проронила испуганная Женя.

— Потому что на то воля Его. Только представь себе такого человека, коему не страшна смерть в грехе. Потому что он знает истинный ад. Ад, в котором нет мук. Такой человек станет опасен для всего общества. Его будет невозможно контролировать. А без контроля — никак. Страх подчиняет волю. Страх же ада, превращает человека в марионетку.

— Тогда как же быть с убийцами? — спросил Славка.

— Они ведь знают про общепринятый ад и ничуть того не страшатся!

Михаил смиренно кивнул, принимая истину пятиклассника.

— Есть и такие. Но думаю, когда я закончу свою речь, тебе всё станет ясно. Так вот, в тот самый момент, когда церковь благословила войну — священный джихад против неверных, — мир погряз в крови. Посланники Рима уничтожали целые города, сжигали деревни и села, вырезали становища темнокожих бедави. Они не щадили ни стара, ни млада, насиловали невинных девушек и матерей, добивали раненных. Над землёй нависла вечная ночь. Она и впрямь не прекращалась с наступлением дня, потому что дым от сожжённых поселений стелился вдоль песков пустыни на многие мили — это напоминало атомный халакост. Из его удушливых объятий было невозможно выбраться. А ещё было невозможно вздохнуть полной грудью. Вздохнуть для того, чтобы сделать передышку, остановиться, оглядеться по сторонам, определить истинное зло. Но зло уже жило в сердцах крестоносцев — они шли, жгли, насиловали и дальше… Единственным светлым пятном на фоне этой, расползающейся по земле проказы, оставался орден Тамплиеров, точнее его Восточное крыло, — Западное подмял под себя Рим, посадив на трон продажного франка, — но оно был малочисленно и разрозненно, а потому не опасно. Не хватало духовного лидера, не хватало веры. Тогда Всевышний устал. Ему было больно смотреть на деяния своих ополоумевших от жажды насилия сыновей. Ему надоело смотреть на похоть, на лжепророков, на мучения матерей и их чад. А так же на ужас, поджидающий ещё не рождённых детей. Он возненавидел сотворённый собственными же руками мир! И, понимая, что ситуацию уже не исправить — так как наставлять на путь истинный элементарно некого, — Он наслал на катящееся в тартар человечество страшный недуг, неизлечимый недуг, монстра из собственного террариума тварей — чуму. Наслал и отвернулся, не желая смотреть на то, как извиваются в муках плоды творений его, внутри которых завёлся прожорливый червь!

— Это пострашнее голливудских ужастиков будет, — трепетно сказал Чита.

Михаил кивнул.

— Это оказалось страшнее войны, потому что так походило на ад. Мир оказался на краю пропасти. На одной чаше весов алела война, на другой — чернела проказа. И там и там, царил мор. Кричали голодные вороны. Замирали сердца. Слабых пожирала чума, крепких забирала война. Оставались матери и их дети. Архангелы хранили их, но за всеми разве углядишь… Весы раскачивались из стороны в сторону, а самым страшным было то, что чаш — всего две. А значит, путей тоже два… И оба они — ведут в бездну.

— Но как же человечеству удалось выжить? — спросил Славка.

Михаил сокрушенно вздохнул.

— А кто сказал, что человечество выжило?

Ребята невольно переглянулись.

— Но как же… — развёл руками Чита.

— Мы ведь живём. Светит солнце, дует ветер, растут дети. Что это, если не жизнь?

Михаил долго молчал. Потом сказал сиплым голосом:

— Вот она, истина. Монстр только вначале пожирал плоть, попутно разыскивая младенца. Человеческого детёныша — часть Творца, — кровь которого позволила бы ему вернуться обратно в пантеон. Но такого ребёнка на тот момент не оказалось. И монстр затаился на века. Слепое человечество возликовало — ещё бы, ведь оно победило проказу. Ужасную чуму, что выкосила целые города. Но всё обстояло иначе. Человек вовсе не победил. Человек проиграл, в очередной раз, не сумев определить истинного зла. Монстр пал после битвы, но в священном писании ему было предписано взлететь вновь, на второе, финальное сражение со Светом. Но для того, чтобы взлететь, повторюсь, нужен был ребёнок. Мрак поселился в сердцах. Он таился, выжидая подходящего момента, а человеческое тело обзавелось двумя хозяевами — душой и греховной сущностью. На языке метафизики, это означало появление биполярного человека.