Келпи

— Теть Свет. Окна.

— Ну что окна. Хорошие окна. Хожу-завидую. Из какой халупы такую красоту сделала. Ты мне лучше скажи, как все успеваешь, и огород садить и глушить горькую?

Соня смотрела на совершенно глухой фасад дома.

— Ты иди домой-то милая, прохладно, а ты в тапочках, простудишься.

— Куда идти? Дверь то где?

— От страсть какая. Да ты что, ослепла что ли?

Тетя Света показала на стену:

— Да вон она, на месте. Где и всегда. Не видишь что-ли? Ох, ты господи.

Соня в ужасе скользила руками по доскам пытаясь нащупать хоть какой-нибудь признак двери.

— Ну все. До белочки допилась.

— тетя Света достала из кошелки мобильный телефон и набрала номер больницы, где работала.

Соню увезли на скорой в наркологию. Домой она вернулась только через три недели, прокапанная и веселая.

Сын встретил ее сидя на пороге, он клеил из картона кораблик.

— Кара, а я замуж выхожу. Хороший такой мужик. Толя. Водилой работает. Будет у тебя папка, заживем. Пить я бросила, надо же было до таких провалов в памяти нажираться. Будет у тебя папка и мамка. Все как у людей. Ну? Ты рад?

Мальчик на нее даже глаз не поднял.

— В этот дом ему нельзя.

— Это еще почему? Мой дом. От бабки достался, по всем документам.

Тут Соня кривила душей, потому что дом по завещанию должен был отойти Кара, как только он станет совершеннолетним.

— Его мама убьет. И тебя убьет, если ты еще раз меня хоть пальцем тронешь. Сказала, так и передай.

— Я твоя мама.

Кара махнул на нее рукой, собрал свой картон и ножницы и ушел в дом.

Толя лечился в соседней палате, и довольно скоро у них с Соней закрутился бурный роман. Соню из-за этого романа и выписали пораньше времени. Ухажер явился к ней через три дня, с папироской и позвякивающими пакетами. По-хозяйски обошел дом, пристройку с курями, попинал калитку, крепкая ли, и, крякнув от удовольствия, вошел в сенцы.

— Ну что, Соня! Заживем?

— Заживем! — Соня обняла любимого и счастливо рассмеялась. Теперь ей было не страшно.

В первый же вечер Толя отвесил тумаков пасынку, что б не грубил матери и выставил его из-за стола без ужина. Кара не плакал, только посмотрел уходя и ухмыльнулся. Ночью Соня проснулась от криков. Кричали во дворе. Толи рядом не было. Накинув на себя первое, что подвернулось под руку, она выскочила из дома и увидела, как неведомая сила тащит Толю, который орал и цеплялся руками за землю, оставляя в ней борозды, в сторону реки.

— Я предупреждал.

— сын стоял в дверях.

Ежась от ночного холода и потирая глаза, Соня шагнула навстречу, но наткнулась на прозрачно-ледяной взгляд, как на стену.

— Только попробуй. Я уже устал за тебя просить.

— Ах ты!

Но дальше слов у женщины не хватило, она обхватила себя руками и села на землю. Где-то завыли собаки. Крики, отдаляясь, звучали все тише, пока, наконец, не смолкли.

Его выловили через неделю вниз по течению. Признаков насильственной смерти не было. Картина была ясна: напился пьяный и дернуло купаться. Вода холодная, вот и не выдержало сердечко-то.

— Сожгу, — металась Соня на поминках, — Удавлю гада! Это он его убил.

Ночевать дома боялась, ходила к тете Свете. Кара ходил с кем-то за руку в школу. Тетя Света видела невысокую черноволосую женщину, тувинку. А Соня двухметровый сгусток тьмы, который скалился зубастой вытянутой рыбьей пастью и оставлял за собой влажный, пахнущий тиной, след.

— Соня, понятно, горе такое, не успели расписаться, уже овдовела, ну так мальчик-то причем? А? — увещевала ее соседка, которой гостьюшка уже опротивела.

— Как дикарка, свой дом стоит, все по гостям шатаешься. Погоревала, хватит. Пора и честь знать.

Соня собрала вещи и ушла. Дом ее вымораживал. Она не могла согреться. Тварь уже ее уже не стеснялась, ходила по комнатам, разучивала с Кара гаммы и пылесосила. Женщина не могла спать. По ночам Тварь подходила к ее двери, шептала и скребла когтями по стене. С работы Соню уволили за постоянные пьянки.

Она чувствовала, как сходит с ума. Кара лез обнимать это страшилище, разговаривал с ним на его гортанном наречии, смеялся и прижимался личиком к огромным когтистым лапам. В лунные ночи Тварь выходила в огород и превращалась в огромную, алоглазую лошадь. Кара был при ней резвым каурым жеребенком. Они пропадали до рассветных лучей, мальчик после этого весь день отсыпался.

В одну из таких отлучек Соня решилась.

Облила стены в кухне маслом, открыла газ и потянулась за спичками.

Мощным толчком ее повалило на пол. Дом ходил ходуном, словно животное, норовящее скинуть нежеланного всадника. На четвереньках, ударяясь о стены, Соня выбралась из дома и в ужасе выбежала за калитку. В домах загорались огни, люди спешно покидали покосившиеся здания.