Келпи

Соня тихо села напротив. Она могла поклясться, что не покупала никаких детских вещей, а сметана у них была в последний раз только на поминках.

— Кара, это что, тетя Света с утра заходила, да?

Мальчик перестал улыбаться и отрицательно качнул головой.

— Нет, это мама.

Волосы на затылке Сони встали дыбом. Похмелье как рукой сняло.

Следующие дни стало происходить что-то совсем странное. Дом преображался сам собой. Появился холодильник. Микроволновка. Как-то раз возвратившись с работы Соня услышала звук текущей воды. Заколоченный коридор был отремонтирован и освещен маленькими бра. Кара вышел из прежде закрытой комнаты, вытирая голову полотенцем, которое Соня видела впервые. Заглянув в комнату, она обнаружила там новенькую ванну, туалет и стиральную машину. В ней крутилось Карино постельное белье.

Выйдя в огород, Соня столкнулась с соседкой Светой. Та несла ей в подарок кабачки.

— Ну, ты молодец, Сонь. Такая сильная баба. Все пережила, все вытянула. Как не смотрю, то ремонт у тебя делают, то магистраль тянут. Мальчик — загляденье просто. И нянька у него такая хорошая, золото, а не женщина. Где нашла только? Наверно из старых знакомых?

— Да-а, — кивала Соня, все еще не понимая, что происходит.

Вечером Кара вошел к ней в комнату, она одна не менялась вместе с домом, оставаясь неприкосновенно облезлой.

— Мама сказала, что ты можешь на работу устраиваться как раньше. Нам тебя тут не надо.

— Карочка, сыночка. Какая мама? Эта мама? — Соня показала на большую бабушкину фотографию, которая стояла у нее в серванте.

— Нет. Моя мама. Настоящая мама. Она тебя не любит, но терпит. Это я ее попросил. Не будешь пить в доме, все будет хорошо. И в комнату мою не заходи.

Мальчик нахмурившись погрозил пальцем и вышел. Дверь за ним сама собой захлопнулась. Соня вздрогнула как от выстрела.

Настала осень, огород был убран, грядки тщательно перекопаны и подготовлены к зимовке. Около дома сама собой выросла внушительная поленница, прикрытая сверху пластами шифера. Покосившийся забор сменила сетка Рабица. Ключ от калитки Кара выдал ей, пробрюзжав: «Не потеряй по пьянке, на улице замерзнешь» В его комнату Соня не заходила, боялась. Старалась быстро перекусить на кухне и убежать к себе, потому что выйдя в туалет ночью, увидела в ней что-то огромное, перекатывающееся, с уродливой вытянутой головой и корявыми когтистыми лапами. Оно перемещалось по кафельному полу, оставляя за собой след, как от влажной половой тряпки, жарило котлетки и смотрело «Рен-тв». На негнущихся ногах Соня вернулась в свою комнату и подперла дверь стулом. В туалет ей уже было не нужно.

Иногда она прижималась ухом к двери, ведущей в спальню сына. Она слышала, как он смеется и взвизгивает от восторга, что-то спрашивает. Ему отвечал глухой, рокочущий бас. Языка, на котором они разговаривали, Соня не знала. Но у Кара появилось много дорогих и ярких книг, он бегло читал, рассказывал соседке тете Свете стихи и готовился к школе.

Когда сошел снег, дом покрылся новой черепичной крышей и смотрел на мир чистыми пластиковыми концами. Соню все это выматывало и пугало. Она о своем сыне узнавала только от соседей. «Ходит с няней на кружки, да?»; «Замечательную школу выбрали, нет ездить недалеко, конечно няня возить будет. А сколько ты ей платишь? Зарплата то небольшая. А? Знакомая бабушки, из памяти к покойнице, тогда понятно!» — Кара, поговорить надо. Выйди пожалуйста, — как-то не выдержала Соня и постучала в дверь, за которой звучала музыка.

Семилетний Кара был высоким и ладно скроенным. Он не до конца закрыл дверь, и Соня успела разглядеть рабочий стол с удобным стулом, книжные полки, пианино и большой аквариум с яркими рыбками.

— Чего тебе? Отвлекаешь. Мне сольфеджио учить надо.

— Сына, что тут происходит? Откуда все эти вещи, ремонт, одежда? На чьи деньги?

— Мама покупает.

— Я твоя мама! И я ничего не покупаю!

— Бухала бы меньше, покупала бы.

Соня отвесила сыну затрещину и ей так хорошо на душе стало, аж слезы на глаза от облегчения навернулись.

— Паскуда! Я тебя не убила, родила, сопли и говно вытирала, а ты себе мамку другую нашел! Хорошо бабка померла и не видит всего этого! Порадовалась бы за внучка, золотце свое! Он как заговорил, но погоди у меня!

Кара изумленно смотрел, как кровь из разбитого носа капает на рукав новой полосатенькой рубашки. Дверь в его спальню широко распахнулась и в один миг Соня, в чем была, очутилась на улице. Сидела на травке, пуча глаза и открывая-закрывая рот. На ее глазах дом втянул в себя окна и двери.

Соседка, тетя Света, проходя мимо забора плюнула и перекрестилась:

— От прости Господи, дал же Бог житинушку. Такая тетка хорошая, а как выпьет, совсем ум теряет. Хорошо хоть сыну в таком виде не показывается.