Келпи

Пришла в себя она дня через два. Бабушка забила окно фанерой и поставила вместо раковины ведро.

— Так, Сонька. Квартиру продаем. И переезжаем, где тебя никто не знает. Так жить нельзя. Мальчик подрастает, мало ли что ребенку нарасскажут. Купим домик в глуши, чтоб воздух, молочко. У меня там подкоплено маленечко, на схороны. Да шут с ними, дитю важнее.

Соня обиду проглотила. Конечно, ее же не было, важен только Карочка.

Квартиру быстро продали и купили домик в Шагонаре. Без света и газа, зато с колодцем.

Домик был одноэтажным и длинным. В половине комнат нельзя было жить. Удобства на улицу. Воду надо было греть на плите или просится помыться к соседям. Кара бегал по двору, обнесенному покосившимся заборчиком, облупившегося синего цвета. Бабушка всем рассказала, что внучка у нее — чистый ангел, ребеночка богатейка в Москве родила и няньке сбросила, а та его как своего и взяла. Соне понравилась эта легенда, она даже стала получше относится к мальчику. На тот момент ей уже было двадцать. Хотя все удивлялись, как такой молодой и незамужней дали на попечение ребенка.

Они с бабушкой привели в порядок три комнатки, а остальное закрыли, что б не сквозило. Соня пошла работать на почту, бабушка энергично принялась сажать огород. У нее появились новые друзья и знакомые, перед которыми Соня старательно разыгрывала роль заботливой матери. Кара во всю говорил, учился читать и складывать на пальцах один и один. Он всегда смотрел на мать подозрительно и шарахался от ее наигранных нежностей.

— Волчонок. Я для него впахиваю как лошадь, а он хоть бы обнял.

— жаловалась подругам Соня.

— Другая бы в детдом давно сдала, а я нет, совестливая.

Вместе с пособием матери-одиночки, пенсией бабушки и льготами они зажили еще лучше, чем прежде. Соня и думать забыла о Кирилле и стерла из записной книжки телефон матери. Ее звали на именины и свадьбы, ценили за веселый нрав и трудолюбие. Жизнь продолжалась.

Неожиданно умерла бабка, которой всего-то и было восемьдесят девять. Жить и жить.

Соня об этом узнала вечером, когда вернулась с работы и застала навзрыд рыдающего Кара на руках соседки. Она-то и нашла уже синюю бабку, которая упала где была, на морковной гряде. Соседи уже все сделали без нее. И милицию вызвали и скорую. Горе-то какое! Такая молодая, с дитем и одна как перст.

Соне не пришлось играть шок, потому что это действительно было для нее потрясением. На бабушке лежал весь уход за ребенком и домом. После похорон, она перестала хоть что-то успевать. Пришлось перевестись на другую должность, потому что с ребенком стало некому сидеть. Кара капризничал и стал часто болеть.

— Ненавижу тебя! Ты не моя мама! Верни маму! Где моя мама!? — часами мог плакать мальчик, прижимая к себе фотографию с траурной каймой.

Потихоньку Соня начала пить. Сначала после работы, чтобы расслабится, потом вечерами после детских истерик. В один из субботних вечеров она взяла спящего ребенка из кроватки, завернула его в одеяло и через огород пошла к Енисею. Нет ребенка — нет проблем. Объяснит потом, что родная мать из Москвы приехала ночью и забрала. Она на хорошем счету, никто и не хватится.

— Надо было тебя еще раньше подушкой придушить. Всю жизнь мне испоганил. Пусть тебя Енисей баюкает, а с меня хватит. Всю душу, сучонок, вымотал.

Река дышала. Масса воды перекатывала барашковые волны, подкрашивая берег темным в последних лучах заходящего солнца. Берег был пуст и холоден. Соня заходила в воду.

— Забери этого ублюдка.

— шептала в пьяном угаре.

— Пусть твой будет, мне не нужен. Глаза его подлые видеть больше не могу. Твои глаза, голубые как вода. Вот и бери его.

Но стоило одеялу намокнуть, как ребенок поднял крик и стал брыкаться. Соня даже подумать не могла, что в пятилетнем мальчишке может быть столько силы. Вырвавшись из убийственной хватки, ребенок скрылся под водой с макушкой, но потом его будто что-то вытолкнуло на поверхность и выбросило волной на берег. Соня, шатаясь, выбралась на сушу и села рядом. Мальчик не плакал и смотрел в небо, где загорались первые звезды. Он промок до нитки и мелко дрожал.

— Ну, что? Домой пойдем?

От звука его голоса Соня вздрогнула. Мальчик чихнул, вытер нос рукавом и встал. Дома Соня хотела помочь ему переодеться, но обессиленная, уснула на диване в бывшей бабушкиной комнате.

Когда проснулась, на нее, вместе с похмельем, накатил ужас от того, что она чуть было не сделала. Из кухни доносился заливистый детский смех. Соня вышла в коридор и обомлела: Кара сидел за столом, поедая еще горячие блины, макая их в сметану и варенье. Ее вчерашние бутылки были аккуратно перемыты и составлены в картонный ящик, посуда и плита сияли чистотой. В топке мерно шумело пламя. Мальчик был одет в новое, подстрижен и умыт. Он аккуратно пил чай, держа пиалу двумя ручками и смотрел мультфильм на стареньком телевизоре.