9 мин, 57 сек 13856
И вот ичиги ещё, чтоб ходить легче.
Аркадий не понял, но утвердительно кивнул головой.
А утром они ушли в тайгу. Сколько скверных слов, сколько проклятий услышала она в свой адрес! Старик вёл Аркадия по таким дебрям, что Вольский еле сдерживал себя, чтобы не плюнуть на всё, не накричать на Сучкова. А тот уверенно то сходил с тропы, то снова возвращался на неё, ориентируясь по своим, только ему известным приметам. День, два… Ночевали возле костра, положив под головы паняги.
— Это тебе не в городах, Аркаша! Это тайга! Не бывал в Сибири-то? — выспрашивал старик.
— Откуда, дед! — Вольскому совсем не хотелось разговаривать. Но молчать было ещё тяжелее.
— Далеко ещё?
— Рядом! Рядом уже… Снова шли. Аркадий потерял счёт часам. Один раз, отстав от старика, сбросил ненавистную панягу и пошёл дальше. Но вернулся, закинул на занывшие плечи, проклиная свою неуёмную мечту и озеро, которое уже ненавидел, но которое нужно было непременно увидеть.
— Кондрашкино озеро… — шептал он еле слышно.
— Кондрашкино… Как ошпаренный пришедшей мыслью, Вольский вдруг остановился: озеро, Кондрашка, Кондратий… Кондратий Феофанович. Да ну, глупость какая-то!
— Ты чего, Аркаша? — голос старика прозвучал рядом, как будто и не видел Аркадий мелькающую далеко впереди спину Сучкова.
— Да, ничего, устал немного! — успокоил старика Аркадий.
— Отдохнуть бы!
— Давай, раз устал! — покорно согласился тот.
Они присели на изнывающую от жары землю. Зной растекался по заросшим сопкам Патомской тайги. Птицы, опалённые солнечными лучами, попрятались в раскидистых листвяных лапах, разомлевшие звери скрылись в прохладных распадках, и только эти двое упрямо продвигались вперёд.
— Слышь, дед, а как давно ты в этих местах? Всё говоришь, что живёшь здесь, а откуда появился — молчишь.
— А тебе это надо, Аркаша? Живу да живу себе!
Аркадий отполз чуть подальше и прислонился спиной к поваленной сосёнке.
Шустрый дед, и взгляд у него какой-то настороженный! Неужели он? Не может быть, тот Кондрашка лет сто, как в землю лёг. Если не убили где, так от старости помер! А всё-таки?Вольский решил играть в открытую:
— Ты Кондратий, и озеро Кондрашкино! Того Кондрашку Сучком звали, так ведь и ты Сучков!
Старик не ответил. Он долго сверлил Аркадия вопросительным взглядом и о чём-то думал. Потом произнёс:
— Дурак ты, Аркаша!
Как он оказался рядом, Вольский даже не заметил. Пахнуло в ноздри старческим потом, от взмаха руки пролетел мимо табачный дух, и сразу стало мутнеть сознание.«А ведь он при мне ни разу не курил!» — ещё успел подумать Аркадий… — Вот сидишь ты сейчас привязанный к дереву и думаешь: кто такой этот старый хрыч? И сам себе отвечаешь — Кондрашка Сучок! Да, Аркашенька, я это!Руки затекли от неудобного положения, потому что связаны были за деревом. И ноги уподобился связать старик, взяв верёвку из рюкзака Вольского. А ведь просто так взял, на всякий случай!
— Промолчал бы, Аркаша, я б тебе озеро показал! Такую груду золота увидел бы! Я много его за это время прибрал к рукам! — продолжал старик.
— Не ты это! — Вольский попробовал пошевелиться и у него немного получилось.
— Ошибаешься! — Сучок неприятно захихикал.
— Я это! В году этак одна тысяча девятьсот четвёртом пришли с батюшкой вкупе с артельной голытьбой в эту тайгу. Так и остались здесь. Сначала мыли золотишко, потом решили проще жить.
— Это как? — стараясь растянуть разговор, спросил Аркадий.
— Проще-то? А всего-навсего грабить, Аркаша! Сначала батюшка мой, потом и я!
— И убивать… — добавил Вольский.
— А без этого никак, Аркаша! Сопротивлялись все: кому ж хочется нажитое отдавать! Вот и батюшка мой, тоже сопротивлялся!
— Так ты и отца?! — вскрикнул Аркадий.
— И его, родителя моего! Тоже на дне лежит, бедолага! — Сучок снова хихикнул.
— Хозяин один должен быть. А я сильнее оказался. Вот с тех пор и коплю своё богатство. Понемногу, понемногу… — Ну и урод же ты, дед! — Аркадий начал понимать, что вряд ли старик оставит его в живых. Только страха почему-то не было. Только ненависть, да боль в руках от затянутой верёвки.
— Это как посмотреть! — Сучок внезапно нахмурился.
— Вот и ты за тысячи километров припёрся за богатством! Не так, скажешь? Много вас таких здесь было! Даже китайцы: шустрые, маленькие. Намоют золотишко и тайными тропами к границе! А только знал я все их тайные тропы! Выйду навстречу, на чай приглашу, потому как в тайге чай — первое дело! Ну, а потом по голове да в воду!
Сучок заулыбался и подошёл к Вольскому:
— Вот такое оно, Кондрашкино озеро, Аркаша! Жаль, не увидишь ты ничего — тайга вокруг, глушь, и никто сюда дороги не знает! Не напишешь ты свою книгу, милок, не нужна она.
Аркадий не понял, но утвердительно кивнул головой.
А утром они ушли в тайгу. Сколько скверных слов, сколько проклятий услышала она в свой адрес! Старик вёл Аркадия по таким дебрям, что Вольский еле сдерживал себя, чтобы не плюнуть на всё, не накричать на Сучкова. А тот уверенно то сходил с тропы, то снова возвращался на неё, ориентируясь по своим, только ему известным приметам. День, два… Ночевали возле костра, положив под головы паняги.
— Это тебе не в городах, Аркаша! Это тайга! Не бывал в Сибири-то? — выспрашивал старик.
— Откуда, дед! — Вольскому совсем не хотелось разговаривать. Но молчать было ещё тяжелее.
— Далеко ещё?
— Рядом! Рядом уже… Снова шли. Аркадий потерял счёт часам. Один раз, отстав от старика, сбросил ненавистную панягу и пошёл дальше. Но вернулся, закинул на занывшие плечи, проклиная свою неуёмную мечту и озеро, которое уже ненавидел, но которое нужно было непременно увидеть.
— Кондрашкино озеро… — шептал он еле слышно.
— Кондрашкино… Как ошпаренный пришедшей мыслью, Вольский вдруг остановился: озеро, Кондрашка, Кондратий… Кондратий Феофанович. Да ну, глупость какая-то!
— Ты чего, Аркаша? — голос старика прозвучал рядом, как будто и не видел Аркадий мелькающую далеко впереди спину Сучкова.
— Да, ничего, устал немного! — успокоил старика Аркадий.
— Отдохнуть бы!
— Давай, раз устал! — покорно согласился тот.
Они присели на изнывающую от жары землю. Зной растекался по заросшим сопкам Патомской тайги. Птицы, опалённые солнечными лучами, попрятались в раскидистых листвяных лапах, разомлевшие звери скрылись в прохладных распадках, и только эти двое упрямо продвигались вперёд.
— Слышь, дед, а как давно ты в этих местах? Всё говоришь, что живёшь здесь, а откуда появился — молчишь.
— А тебе это надо, Аркаша? Живу да живу себе!
Аркадий отполз чуть подальше и прислонился спиной к поваленной сосёнке.
Шустрый дед, и взгляд у него какой-то настороженный! Неужели он? Не может быть, тот Кондрашка лет сто, как в землю лёг. Если не убили где, так от старости помер! А всё-таки?Вольский решил играть в открытую:
— Ты Кондратий, и озеро Кондрашкино! Того Кондрашку Сучком звали, так ведь и ты Сучков!
Старик не ответил. Он долго сверлил Аркадия вопросительным взглядом и о чём-то думал. Потом произнёс:
— Дурак ты, Аркаша!
Как он оказался рядом, Вольский даже не заметил. Пахнуло в ноздри старческим потом, от взмаха руки пролетел мимо табачный дух, и сразу стало мутнеть сознание.«А ведь он при мне ни разу не курил!» — ещё успел подумать Аркадий… — Вот сидишь ты сейчас привязанный к дереву и думаешь: кто такой этот старый хрыч? И сам себе отвечаешь — Кондрашка Сучок! Да, Аркашенька, я это!Руки затекли от неудобного положения, потому что связаны были за деревом. И ноги уподобился связать старик, взяв верёвку из рюкзака Вольского. А ведь просто так взял, на всякий случай!
— Промолчал бы, Аркаша, я б тебе озеро показал! Такую груду золота увидел бы! Я много его за это время прибрал к рукам! — продолжал старик.
— Не ты это! — Вольский попробовал пошевелиться и у него немного получилось.
— Ошибаешься! — Сучок неприятно захихикал.
— Я это! В году этак одна тысяча девятьсот четвёртом пришли с батюшкой вкупе с артельной голытьбой в эту тайгу. Так и остались здесь. Сначала мыли золотишко, потом решили проще жить.
— Это как? — стараясь растянуть разговор, спросил Аркадий.
— Проще-то? А всего-навсего грабить, Аркаша! Сначала батюшка мой, потом и я!
— И убивать… — добавил Вольский.
— А без этого никак, Аркаша! Сопротивлялись все: кому ж хочется нажитое отдавать! Вот и батюшка мой, тоже сопротивлялся!
— Так ты и отца?! — вскрикнул Аркадий.
— И его, родителя моего! Тоже на дне лежит, бедолага! — Сучок снова хихикнул.
— Хозяин один должен быть. А я сильнее оказался. Вот с тех пор и коплю своё богатство. Понемногу, понемногу… — Ну и урод же ты, дед! — Аркадий начал понимать, что вряд ли старик оставит его в живых. Только страха почему-то не было. Только ненависть, да боль в руках от затянутой верёвки.
— Это как посмотреть! — Сучок внезапно нахмурился.
— Вот и ты за тысячи километров припёрся за богатством! Не так, скажешь? Много вас таких здесь было! Даже китайцы: шустрые, маленькие. Намоют золотишко и тайными тропами к границе! А только знал я все их тайные тропы! Выйду навстречу, на чай приглашу, потому как в тайге чай — первое дело! Ну, а потом по голове да в воду!
Сучок заулыбался и подошёл к Вольскому:
— Вот такое оно, Кондрашкино озеро, Аркаша! Жаль, не увидишь ты ничего — тайга вокруг, глушь, и никто сюда дороги не знает! Не напишешь ты свою книгу, милок, не нужна она.
Страница
4 из 5
4 из 5