Старой цыганке Муче было плохо. Она умирала. Ее дочь Ягори стояла у изголовья матери и шептала только одно: «Скажи, что надо делать?». Муча, казалось, не слышала ее. И вдруг ее глаза загорелись, и она заговорила тихо, но очень четко. Это было наставление. «Спеши», — сказала Кошечка, и дочь быстро вышла на улицу, набросив на себя легкий полушубок.
Добавить в моё избранное
21 мин, 19 сек 3913
На улице она увидела одинокую фигурку девушки и пошла ей наперерез. Лишь только фонарь осветил лицо ее, как Ягори возликовала, это было то, что надо. Она вплотную подошла к отшатнувшейся, было девушке, поймала ее за руку и что-то шепнула. И быстро пошла назад.
Когда Ягори вернулась домой, мать уже сидела на кровати.
— Тебе лучше моя радыма?
— Лучше стало, сильную ты нашла девушку. Но я знаю, что дома ее успели обвести огнем. Мне не так уж много осталось, но и этого хватит, что бы еще пожить. Спасибо тебе мой огонек, мне еще хочется танцевать на свадьбах цыган!
Девушку звали Вероникой, и до подъезда ее дома было с десяток шагов. Она с изумлением посмотрела на уходящую женщину, ее ладонь жгло. И в какой-то панике бросилась в подъезд. Дома ее встретила бабушка у дверей и сразу потащила внучку к себе в комнату.
«Не раздевайся, только дай я обведу тебя огнем». У нее уже была заготовлена горящая свеча. Бабушка обвела ею против часовой стрелки три раза вокруг головы.
— А теперь иди к себе. Утро вечера мудренее.
Бабушка закрылась и стала горячо молиться.
А утром Вероника, взглянув на себя в зеркало, упала в обморок.
В небольшом городе слухи распространяются с невероятной скоростью. Мы не задумываемся над тем, о чем говорим, лишь соревнуемся в том, чтобы передать быстрее информацию, первыми увидеть реакцию на нее. Пожалуй, это и есть самое важное в распространении слухов: поразить слушателя, унизить объект слухов, возвысить себя, как человека информированного.
О девушке, ставшей внезапно старушкой, город узнал за один день (это был день после того, как выздоровела цыганка Муча), и вечером в квартирах, где светились окна, только и шли разговоры о Нике, о той, которую любил Ник.
Ник, он же Никита, был спокоен, когда дома были оба родителя. До вечера он занимался своими делами, связанными со школой, клубом любителей фантастики, тренировкой на застекленном балконе. Мать приходила на час раньше отца и валилась на диван. Через минут пять она вскакивала и начинала звонить по телефону каким-то подружкам. Бывало, ее самою поднимал телефонный звонок, и она охала и ахала от новостей, которые обошли ее мимо во время работы, хотя, сын подозревал, что и на работе у нее уходило достаточно время на разговоры по телефону. Этот «святой» час до прихода отца мать использовала по полной программе, чтобы почувствовать себя беззаботным существом, не имеющим никаких обязательств. Она иногда успевала выспаться, похрапывая во сне.
Отца Ник любил, потому что тот вносил в их жизнь энергию движения. Станислав решительно входил в квартиру, осматривал все, что попадало ему на глаза, намечая работу по дому на выходные дни.
— Подъем, — кричал он на всю квартиру, а это были четыре комнаты, кухня и балкон в 12 квадратных метров, часто становящийся в летнее время столовой.
Он шел на кухню, мыл руки, готовил смесь для теста, включал электрическую тестомеску. Через пятнадцать минут появлялась мать Ника. Она шла, позевывая, и уверенная, что уже готов и фарш. Кипящая работа на кухне увлекала и ее, а Ник брался за какую-нибудь подсобную операцию «уноси-приноси», а чаще — сортировал пельмени, укладывая их на противень для жарки в газовой духовке.
Но на этот раз мать при повороте ключа в замке входной двери тотчас же проснулась и, не давая Станиславу осмотреть домашнее хозяйство после целого дня отсутствия, повела его в зал.
— Ты что, уже ужин собрала? — удивился он.
— Это успеем, ты же у нас реактивный! Я вот что хочу сказать, да садись же на диван!
Вероятно, это была чрезвычайная новость, если предпринимались подобные предупредительные меры.
— Ты знаешь Веронику из Никитиного класса?
— Не знаю, — простодушно ответил отец, хотя тотчас же подумал о симпатичной девчушке. Она и другие ребята из класса сына собирались во время родительских собраний в спортивном зале. Здесь они пребывали в ожидании родителей, которых напрягала Антонина Ивановна, классный руководитель. На собрании решалось сразу множество вопросов от «странного» поведения Калмыковой Галины во врачебном кабинете школы, до сбора денег на поездку в Питер на весенние каникулы. У Вероники, или просто Ники, был бойцовский подвижный характер. Об этом сразу же говорили ее глаза и манера говорить — быстро и уверенно. Станислав подозревал, что в нее влюблены все, или большинство мальчишек класса, включая и Никиту. Когда отец думал о сыне в подобной ситуации, то он иногда представлял себя на его месте. Фантазии Станислава доходили и до воображаемых поцелуев с этой девчонкой. И тогда ему в голову приходила давно выстраданная мысль бросить Тамару, ленивую душевно, и непрактичную, даже в любви, женщину, и найти себе не испорченную девушку, воспитав ее так, чтобы в доме чувствовалась хозяйка. Никиту он взял бы с собой. Пусть Тамара потрудиться найти такого мужика, которого можно обманывать не задумываясь.
Когда Ягори вернулась домой, мать уже сидела на кровати.
— Тебе лучше моя радыма?
— Лучше стало, сильную ты нашла девушку. Но я знаю, что дома ее успели обвести огнем. Мне не так уж много осталось, но и этого хватит, что бы еще пожить. Спасибо тебе мой огонек, мне еще хочется танцевать на свадьбах цыган!
Девушку звали Вероникой, и до подъезда ее дома было с десяток шагов. Она с изумлением посмотрела на уходящую женщину, ее ладонь жгло. И в какой-то панике бросилась в подъезд. Дома ее встретила бабушка у дверей и сразу потащила внучку к себе в комнату.
«Не раздевайся, только дай я обведу тебя огнем». У нее уже была заготовлена горящая свеча. Бабушка обвела ею против часовой стрелки три раза вокруг головы.
— А теперь иди к себе. Утро вечера мудренее.
Бабушка закрылась и стала горячо молиться.
А утром Вероника, взглянув на себя в зеркало, упала в обморок.
В небольшом городе слухи распространяются с невероятной скоростью. Мы не задумываемся над тем, о чем говорим, лишь соревнуемся в том, чтобы передать быстрее информацию, первыми увидеть реакцию на нее. Пожалуй, это и есть самое важное в распространении слухов: поразить слушателя, унизить объект слухов, возвысить себя, как человека информированного.
О девушке, ставшей внезапно старушкой, город узнал за один день (это был день после того, как выздоровела цыганка Муча), и вечером в квартирах, где светились окна, только и шли разговоры о Нике, о той, которую любил Ник.
Ник, он же Никита, был спокоен, когда дома были оба родителя. До вечера он занимался своими делами, связанными со школой, клубом любителей фантастики, тренировкой на застекленном балконе. Мать приходила на час раньше отца и валилась на диван. Через минут пять она вскакивала и начинала звонить по телефону каким-то подружкам. Бывало, ее самою поднимал телефонный звонок, и она охала и ахала от новостей, которые обошли ее мимо во время работы, хотя, сын подозревал, что и на работе у нее уходило достаточно время на разговоры по телефону. Этот «святой» час до прихода отца мать использовала по полной программе, чтобы почувствовать себя беззаботным существом, не имеющим никаких обязательств. Она иногда успевала выспаться, похрапывая во сне.
Отца Ник любил, потому что тот вносил в их жизнь энергию движения. Станислав решительно входил в квартиру, осматривал все, что попадало ему на глаза, намечая работу по дому на выходные дни.
— Подъем, — кричал он на всю квартиру, а это были четыре комнаты, кухня и балкон в 12 квадратных метров, часто становящийся в летнее время столовой.
Он шел на кухню, мыл руки, готовил смесь для теста, включал электрическую тестомеску. Через пятнадцать минут появлялась мать Ника. Она шла, позевывая, и уверенная, что уже готов и фарш. Кипящая работа на кухне увлекала и ее, а Ник брался за какую-нибудь подсобную операцию «уноси-приноси», а чаще — сортировал пельмени, укладывая их на противень для жарки в газовой духовке.
Но на этот раз мать при повороте ключа в замке входной двери тотчас же проснулась и, не давая Станиславу осмотреть домашнее хозяйство после целого дня отсутствия, повела его в зал.
— Ты что, уже ужин собрала? — удивился он.
— Это успеем, ты же у нас реактивный! Я вот что хочу сказать, да садись же на диван!
Вероятно, это была чрезвычайная новость, если предпринимались подобные предупредительные меры.
— Ты знаешь Веронику из Никитиного класса?
— Не знаю, — простодушно ответил отец, хотя тотчас же подумал о симпатичной девчушке. Она и другие ребята из класса сына собирались во время родительских собраний в спортивном зале. Здесь они пребывали в ожидании родителей, которых напрягала Антонина Ивановна, классный руководитель. На собрании решалось сразу множество вопросов от «странного» поведения Калмыковой Галины во врачебном кабинете школы, до сбора денег на поездку в Питер на весенние каникулы. У Вероники, или просто Ники, был бойцовский подвижный характер. Об этом сразу же говорили ее глаза и манера говорить — быстро и уверенно. Станислав подозревал, что в нее влюблены все, или большинство мальчишек класса, включая и Никиту. Когда отец думал о сыне в подобной ситуации, то он иногда представлял себя на его месте. Фантазии Станислава доходили и до воображаемых поцелуев с этой девчонкой. И тогда ему в голову приходила давно выстраданная мысль бросить Тамару, ленивую душевно, и непрактичную, даже в любви, женщину, и найти себе не испорченную девушку, воспитав ее так, чтобы в доме чувствовалась хозяйка. Никиту он взял бы с собой. Пусть Тамара потрудиться найти такого мужика, которого можно обманывать не задумываясь.
Страница
1 из 7
1 из 7
