Добавить в моё избранное
21 мин, 19 сек 3916
Станислав знал, что жена время от времени, особенно когда он был в командировках, изменяла ему.
— Знаешь!
Тамара зло посмотрела на мужа, вот еще придуряется! Она, казалось, прочитала мысли мужа. Ведь Веронику нельзя было не заметить, и жена как-то усмотрела, как Станислав поглядывал на ее фигурку, когда девчонка играла в волейбол.
Но все-таки сдержалась, так как жанр слухов требовал особого сценария.
— Так вот, эта девушка неожиданно постарела! — Жена пристально посмотрела на мужа, словно это произошло с ним.
— У нее сейчас лицо сорокалетней женщины… — Хм, — почти не отреагировал на эту «сенсацию» Станислав, — у всех «юных» кинозвезд лица такие!
— Но она же не звезда! И ей всего 16 лет!
Станислав, разумеется, не поверил во всю эту чепуху, но здесь вошел сын. И тогда он спросил Никиту.
— Что там у вас с Вероникой?
— Я толком ничего не знаю. Все говорят и вот, мама говорит, — растерялся от этого вопроса Ник, как бы говоря, если знает мать, то знает весь город.
— Да ничего особенно, у Вероники было осложнение после гриппа, ну и пошли всякие разговоры. Девчонка, как девчонка.
Он вышел на балкон и подумал, неужели у Ники такие проблемы, что о ней заговорил их маленький и паршивый город! Девушки уже нет в школе около трех недель. Тогда почему он, которому не безразлична ее судьба, до сих пор не позвонил своей подружке? Хотя, может, она для него больше, чем подружка?
Полтора месяца назад Ника приперла его к стенке. В буквальном смысле прижала у двери класса, словно отчаянный защитник у ограждения хоккейного поля. Он почувствовал ее упругое тело. Ощущение приятное и уже знакомое. На вечеринке у Людки Попковой, под Новый год за полчаса до двенадцати Никита повел Нику на лестничную площадку — одним маршем наверх и набросился на нее с поцелуем. Сначала с одним, и очень продуманном, как в кино. Он ожидал такую же киношную оплеуху, но одноклассница, обхватила его голову натренированными руками баскетболистки, сжав как мяч для передачи напарнику по игре, мнущемуся у кольца, и выдала такой ответный поцелуй, от которого у Никиты все закружилось перед глазами. Он очумело захлопал ресницами, ощущая, что бетонная лестничная площадка уходит куда-то из-под ног.
А Ника тихо и убедительно сказала: Ты, у меня первый.
И вот полтора месяца назад она напомнила о себе — Никита, ты че, влюбился в меня? — спросила Ника, когда, по ее мнению, никого не осталось в классе.
— Еще чего? — юноша попытался изобразить возмущение от столь странной по своей нелепости мысли.
Ника немного отступила от него, смерила взглядом художника (вот-вот, вытянет руку, зажав карандаш пальцами и прищурится, определяя место объекта в перспективе какой-то картины), и разочарованно вздохнула:
— А я-то, думала… — Индюк думал, — внес Никита зоологическую тему.
— Все вы такие, — неожиданно по-бабьи, пискливо с явным наигрышем запричитала одноклассница, — сначала соблазните несчастную девушку, а после отказываетесь… Никита ахнул от изумления:
— Ну, ты чешешь прямо из романа Карамзина?
— Нет этого в Бедной Лизе, и это не роман, а повесть, а если и есть, то там все по-другому, — уверенно продемонстрировала она свои литературные знания. Однако, подойдя снова вплотную к Никите, спросила:
— Еще будешь целовать?
Он улыбнулся самой милой улыбкой олигофрена:
— Можно. Давай, э-э, на Восьмое Марта?
— И что мне теперь, ждать праздника?
От Ники повеяло холодом презрения, а, может, прозрения. Она круто, по-военному, как учил физкультурник Степанов, развернулась и выскочила почти из пустого класса. И тогда Витька, друг Никиты обнаружил себя тем, что громко завозился с замком своего ранца, и, когда Ника выскочила, затянул: «Я оглянулся, посмотреть, не оглянулась ли она»… Никита посмотрел на друга, который закатил глаза под потолок, изображая из себя священника, замаливавшего грехи.
Был последний урок. Десятый «А» покидал кабинет физики. Это в начале длинного коридора, который упирался в спортзал.
Медленно затихающий бег Ники уводил ее на тренировку.
На следующий день девушка пришла в класс тихо, как-то незаметно. И Никита подумал, что их разговор в классе при Витьке, был каким-то бзиком с ее стороны. За весь этот день они стеснялись даже посмотреть в сторону друг друга, и разошлись, словно никогда ничего между ними не было. И именно это их поведение привело его к открытию того, что все-таки в их жизни произошло нечто серьезное. Неужели после того первого поцелуя, на Новый год, он влюбился по-настоящему? Ведь сначала его поступок был вызван желанием, ну как бы «застолбить» девушку. А почему бы и нет, ведь он никогда не любил быть вторым? Но эта причина — словно разговор шел о золотоносном участке на прииске по Джеку Лондону — показалась ему отвратительной.
— Знаешь!
Тамара зло посмотрела на мужа, вот еще придуряется! Она, казалось, прочитала мысли мужа. Ведь Веронику нельзя было не заметить, и жена как-то усмотрела, как Станислав поглядывал на ее фигурку, когда девчонка играла в волейбол.
Но все-таки сдержалась, так как жанр слухов требовал особого сценария.
— Так вот, эта девушка неожиданно постарела! — Жена пристально посмотрела на мужа, словно это произошло с ним.
— У нее сейчас лицо сорокалетней женщины… — Хм, — почти не отреагировал на эту «сенсацию» Станислав, — у всех «юных» кинозвезд лица такие!
— Но она же не звезда! И ей всего 16 лет!
Станислав, разумеется, не поверил во всю эту чепуху, но здесь вошел сын. И тогда он спросил Никиту.
— Что там у вас с Вероникой?
— Я толком ничего не знаю. Все говорят и вот, мама говорит, — растерялся от этого вопроса Ник, как бы говоря, если знает мать, то знает весь город.
— Да ничего особенно, у Вероники было осложнение после гриппа, ну и пошли всякие разговоры. Девчонка, как девчонка.
Он вышел на балкон и подумал, неужели у Ники такие проблемы, что о ней заговорил их маленький и паршивый город! Девушки уже нет в школе около трех недель. Тогда почему он, которому не безразлична ее судьба, до сих пор не позвонил своей подружке? Хотя, может, она для него больше, чем подружка?
Полтора месяца назад Ника приперла его к стенке. В буквальном смысле прижала у двери класса, словно отчаянный защитник у ограждения хоккейного поля. Он почувствовал ее упругое тело. Ощущение приятное и уже знакомое. На вечеринке у Людки Попковой, под Новый год за полчаса до двенадцати Никита повел Нику на лестничную площадку — одним маршем наверх и набросился на нее с поцелуем. Сначала с одним, и очень продуманном, как в кино. Он ожидал такую же киношную оплеуху, но одноклассница, обхватила его голову натренированными руками баскетболистки, сжав как мяч для передачи напарнику по игре, мнущемуся у кольца, и выдала такой ответный поцелуй, от которого у Никиты все закружилось перед глазами. Он очумело захлопал ресницами, ощущая, что бетонная лестничная площадка уходит куда-то из-под ног.
А Ника тихо и убедительно сказала: Ты, у меня первый.
И вот полтора месяца назад она напомнила о себе — Никита, ты че, влюбился в меня? — спросила Ника, когда, по ее мнению, никого не осталось в классе.
— Еще чего? — юноша попытался изобразить возмущение от столь странной по своей нелепости мысли.
Ника немного отступила от него, смерила взглядом художника (вот-вот, вытянет руку, зажав карандаш пальцами и прищурится, определяя место объекта в перспективе какой-то картины), и разочарованно вздохнула:
— А я-то, думала… — Индюк думал, — внес Никита зоологическую тему.
— Все вы такие, — неожиданно по-бабьи, пискливо с явным наигрышем запричитала одноклассница, — сначала соблазните несчастную девушку, а после отказываетесь… Никита ахнул от изумления:
— Ну, ты чешешь прямо из романа Карамзина?
— Нет этого в Бедной Лизе, и это не роман, а повесть, а если и есть, то там все по-другому, — уверенно продемонстрировала она свои литературные знания. Однако, подойдя снова вплотную к Никите, спросила:
— Еще будешь целовать?
Он улыбнулся самой милой улыбкой олигофрена:
— Можно. Давай, э-э, на Восьмое Марта?
— И что мне теперь, ждать праздника?
От Ники повеяло холодом презрения, а, может, прозрения. Она круто, по-военному, как учил физкультурник Степанов, развернулась и выскочила почти из пустого класса. И тогда Витька, друг Никиты обнаружил себя тем, что громко завозился с замком своего ранца, и, когда Ника выскочила, затянул: «Я оглянулся, посмотреть, не оглянулась ли она»… Никита посмотрел на друга, который закатил глаза под потолок, изображая из себя священника, замаливавшего грехи.
Был последний урок. Десятый «А» покидал кабинет физики. Это в начале длинного коридора, который упирался в спортзал.
Медленно затихающий бег Ники уводил ее на тренировку.
На следующий день девушка пришла в класс тихо, как-то незаметно. И Никита подумал, что их разговор в классе при Витьке, был каким-то бзиком с ее стороны. За весь этот день они стеснялись даже посмотреть в сторону друг друга, и разошлись, словно никогда ничего между ними не было. И именно это их поведение привело его к открытию того, что все-таки в их жизни произошло нечто серьезное. Неужели после того первого поцелуя, на Новый год, он влюбился по-настоящему? Ведь сначала его поступок был вызван желанием, ну как бы «застолбить» девушку. А почему бы и нет, ведь он никогда не любил быть вторым? Но эта причина — словно разговор шел о золотоносном участке на прииске по Джеку Лондону — показалась ему отвратительной.
Страница
2 из 7
2 из 7
