Тьма багряной метелью укрыла незрячий город. Если выйдешь из дома — обратно придешь едва ли…
Добавить в моё избранное
0 мин, 36 сек 8359
Мрак, горчащий от смога, гарротой вопьется в горло,
Неприкаянный ветер, как плетка, лицо ужалит.
А когда ты прозреешь — жестоко и слишком поздно -
Явь вернется иной, и зажгутся иные звезды.
Сумрак станет хрустальным, медовым, текуче-синим.
Ты теперь — только тень, серебристая плоть тумана.
Острокрылый, беспечный, забывший лицо и имя,
Растерявший по капле всю память и жар желаний.
Обернись — и увидишь: во мраке мерцают взгляды.
Наваждения… тени, что вечно с живыми рядом.
А потом будет ночь. Перекрестки, дома, кварталы…
Город черной печатью на мертвой сетчатке выжжен.
Отгорев, листопад руки улиц окрасит алым,
Равнодушно-белесым, лиловым, лимонно-рыжим…
Одиночество, холод, вой скуки — уже не страшен:
До рассвета не будет ни злости, ни слез, ни фальши.
А потом ты вернешься… почти что — таким, как раньше.
Неприкаянный ветер, как плетка, лицо ужалит.
А когда ты прозреешь — жестоко и слишком поздно -
Явь вернется иной, и зажгутся иные звезды.
Сумрак станет хрустальным, медовым, текуче-синим.
Ты теперь — только тень, серебристая плоть тумана.
Острокрылый, беспечный, забывший лицо и имя,
Растерявший по капле всю память и жар желаний.
Обернись — и увидишь: во мраке мерцают взгляды.
Наваждения… тени, что вечно с живыми рядом.
А потом будет ночь. Перекрестки, дома, кварталы…
Город черной печатью на мертвой сетчатке выжжен.
Отгорев, листопад руки улиц окрасит алым,
Равнодушно-белесым, лиловым, лимонно-рыжим…
Одиночество, холод, вой скуки — уже не страшен:
До рассвета не будет ни злости, ни слез, ни фальши.
А потом ты вернешься… почти что — таким, как раньше.
