9 мин, 8 сек 4085
Сидевший за ёлкой плюшевый медведь перевел взгляд на Саньку, выпустил когти и, оскалив пасть, прошипел: «Маленькие католики болтаются на дереве»…. На книжной полке, глумливо болтая ногами, корчил рожи какой-то деревянный клоун, которого там раньше не было.
Натыкаясь на занавески, с криком носилась сойка, а по лестнице, с чердака, под звуки вальса, многочисленных труб и скрипок, с грохотом, в короне синих огней, спускался его величество Керогаз!
Санька в ужасе глядя в зеркало, видел, как в глубине зала высокая тёмная фигура в широкополой шляпе и кожаных сапогах, отделяется от стены у него за спиной, но не смел обернуться.
Вцепившись Варьке в плечи, он смотрел, как в зеркале раздвигается мерцающая багровыми огнями бездна, извергая из себя черную фигуру со сморщенным лицом мертвеца.
Шарк, шарк — приближались сзади шаги кованых сапогов. Поверх плаща на мертвеце был расшитый золотом фартук, а руке у него был тяжелый молоток.
Покойник поклонился, взял себя за волосы, снял голову, и поставил её на стол перед окаменевшей Варькой.
«Allez pour moi, la mademoiselle» — прохрипела голова, мерцая тусклым опалом мертвых глаз.
— Нет! — закричал от страха Санька, и зубами вцепился в руку с молотком. Резкая боль привела его в чувство — во рту была рыжая от времени кость, а молоток со стуком упал на ногу, и больно ударил палец. Мертвец рассыпался мелкой пылью и исчез в кружении пылающих писем.
Дом заскрипел, лязгнул железом, и покатился по рельсам, куда-то вдаль, мимо седых лесов, удаляясь от мерцания жизни.
«Мы едем, едем, едем в далекие края»… — взявшись за плечи у окна, напевали Варька и Санька.
Вот так и становятся ведьмами! — промолвила Варька, повернув к Саньке седовласую голову, и смеясь полным кривых зубов ртом, удовлетворенно проскрипела — хорошо ты его куснул!
Санька от неожиданности потянул ручку у окна, и дал в набегающую темноту три долгих гудка.
Через два дня потерявшихся детей сняла с электрички где-то под Ожерельем полиция. Как они там оказались, одному Богу ведомо. О том, что случилось, они ничего не помнили. Дом сгорел начисто, и улик никаких не осталось. Так, небольшой серебряный молоток и очень странная коробочка с надписью «Le marmelade du sang des martyrs de la revolution». Столичный следственный отдел подтвердил, что содержимое коробочки с большой вероятностью соотвествует надписи, и убрал её от греха подальше в темные недра архива.
Примечание автора. Во время Великой французской революции, как считают некоторые историки, некто действительно делал мармелад из крови казненных. Зачем — никто не знает.
Натыкаясь на занавески, с криком носилась сойка, а по лестнице, с чердака, под звуки вальса, многочисленных труб и скрипок, с грохотом, в короне синих огней, спускался его величество Керогаз!
Санька в ужасе глядя в зеркало, видел, как в глубине зала высокая тёмная фигура в широкополой шляпе и кожаных сапогах, отделяется от стены у него за спиной, но не смел обернуться.
Вцепившись Варьке в плечи, он смотрел, как в зеркале раздвигается мерцающая багровыми огнями бездна, извергая из себя черную фигуру со сморщенным лицом мертвеца.
Шарк, шарк — приближались сзади шаги кованых сапогов. Поверх плаща на мертвеце был расшитый золотом фартук, а руке у него был тяжелый молоток.
Покойник поклонился, взял себя за волосы, снял голову, и поставил её на стол перед окаменевшей Варькой.
«Allez pour moi, la mademoiselle» — прохрипела голова, мерцая тусклым опалом мертвых глаз.
— Нет! — закричал от страха Санька, и зубами вцепился в руку с молотком. Резкая боль привела его в чувство — во рту была рыжая от времени кость, а молоток со стуком упал на ногу, и больно ударил палец. Мертвец рассыпался мелкой пылью и исчез в кружении пылающих писем.
Дом заскрипел, лязгнул железом, и покатился по рельсам, куда-то вдаль, мимо седых лесов, удаляясь от мерцания жизни.
«Мы едем, едем, едем в далекие края»… — взявшись за плечи у окна, напевали Варька и Санька.
Вот так и становятся ведьмами! — промолвила Варька, повернув к Саньке седовласую голову, и смеясь полным кривых зубов ртом, удовлетворенно проскрипела — хорошо ты его куснул!
Санька от неожиданности потянул ручку у окна, и дал в набегающую темноту три долгих гудка.
Через два дня потерявшихся детей сняла с электрички где-то под Ожерельем полиция. Как они там оказались, одному Богу ведомо. О том, что случилось, они ничего не помнили. Дом сгорел начисто, и улик никаких не осталось. Так, небольшой серебряный молоток и очень странная коробочка с надписью «Le marmelade du sang des martyrs de la revolution». Столичный следственный отдел подтвердил, что содержимое коробочки с большой вероятностью соотвествует надписи, и убрал её от греха подальше в темные недра архива.
Примечание автора. Во время Великой французской революции, как считают некоторые историки, некто действительно делал мармелад из крови казненных. Зачем — никто не знает.
Страница
3 из 3
3 из 3