Вороны

Друзьями мы с ним никогда не были, но все же пару раз в студенческие годы я был у него, и хорошо помнил, какой порядок царил в этой богато обставленной квартире. Теперь же все было совсем по-другому: здесь явно не убирались больше месяца, стоял затхлый запах закрытого жилого помещения, а на кухне все было заставлено пустыми бутылками из-под спиртного самых разных разновидностей. Вид самого Яковлева тоже оставлял желать лучшего: непричесанный, обросший многодневной щетиной, в мятой одежде, с сальной, блестящей кожей и настороженным взглядом, он заставил меня пожалеть о том, что я откликнулся на его просьбу, а пожатие его влажной подрагивающей руки вызвало отвращение. Похоже было, что по какой-то причине он не выходит из дома уже неделями, спит не раздеваясь, чего-то постоянно боится, да еще и хочет впутать меня в свои дела.

Я прошел за бывшим товарищем по университету на кухню и сел за столом напротив него, предварительно отказавшись от водки. Яковлев тоже не стал пить, вместо этого он поставил бутылку на пол к батарее и, ничего не говоря, протянул мне газету. Я пробежал взглядом предложенную страницу и пожал плечами:

— И что? О смерти Зельцера сегодня орут по всем телеканалам. Можно подумать, герой какой-нибудь погиб… Яковлев отложил газету и ответил:

— А не говорят, что именно с ним случилось?

— Вроде бы, нападение какого-то психопата, который превратил этот жиртрест в кровавый кусок мяса.

Яковлев мрачно усмехнулся, и после непродолжительной паузы сказал:

— Я у этого «жиртреста» работал недавно.

— Извини, конечно, если я не так сказал, но живой он или мертвый, я таких людей не люблю. Это из-за него у тебя проблемы? Или из-за его смерти?

— Из-за него… — Яковлев тяжело вздохнул и привычно потянулся за бутылкой на полу, но тут же отдернул руку, видимо желая сохранять в разговоре со мной трезвый рассудок — И из-за своей глупости. Знаешь, я тебя позвал, потому что ты единственный из всех моих знакомых, который не не откажется верить в то, что со мной случилось только потому, что этого, видите ли, «не бывает»! Меня уже трое «друзей» послало — надежных, как я думал — а один так прямо мне посоветовал лечиться… Хозяин квартиры испытующе посмотрел на меня, но я хранил молчание. Тогда он продолжил:

— Ты ничего не заметил… по дороге?

Я отрицательно и недоуменно покачал головой.

— Ну ладно, потом поймешь, почему я это спросил. А началось все с того, что Зельцер нанял меня руководить расчисткой местности под очередной свой проект.

— Какую-нибудь шоколадную фабрику? — поинтересовался я.

— Нет, на этот раз он взялся за жевательную резинку. Это вообще был анекдот: представляешь, он поспорил с каким-то своим конкурентом на банкете, что за три года сравняется с ним по прибыли со жвачки. Причем ставка в этом пари была на несколько тысяч долларов. Ну, это для нас серьезные деньги, а для них — так, ощутимая сумма, не больше. А те фабрики, что уже у него были, не справлялись.

Яковлев взял с подоконника пачку сигарет, достал одну, закурил, сделал пару затяжек и снова заговорил:

— Да и вообще, Зельцер был скотом. Просто скотом, по-другому его не назовешь. У него были все способности и возможности, чтобы выбиться в «шоколадные короли», но более человекообразным это его не сделало. Я работал с ним всего ничего, но мне хватило — даже вспоминать о нем противно. Зельцер все время старался показать и мне, и всем окружающим, какие мы ничтожества и какую власть он имеет над нами благодаря своим капиталам. Говорил он — мат на мате, интонации — как у киношных бандитов, а чуть с ним не согласишься, так сразу: «А ты кто такой?», «Я тебя в упор не вижу!» и все такое, мог по пьяни и в лицо без предупреждения дать. Пальцы все время веером держал и перед лицом тех, с кем говорит, крутил. Если бы я такого клоуна увидел по телевизору, то просто бы посмеялся, но тут пришлось работать, и деньги он платил хорошие, за которые можно было и потерпеть.

Вот прибыл я с тремя бригадами рабочих на место. Зельцер мне еще такого подлеца в помощники подыскал — Ларина —, что я только плевался. Помощник мой самому Зельцеру зад лизал, мне все время угодить пытался, а рабочих вообще за людей не считал. Но территорию очистить было надо в срок, так что я с ним не связывался.

Дело было недалеко от одной деревеньки, называлась они Власьево. Территория, которую нужно было чистить, была — хуже не придумаешь. Зельцер богатый был, на тысячи долларов спорил, а сам копейки — по своим меркам — выгадывал. На той земле, которую он забил под фабрику, был небольшой такой лесок, чтоб его насквозь пройти, и получаса не нужно. Местные его называли Вороний Грай. Небольшой-то он небольшой, а попробуй за месяц с небольшим его извести под корень да землю выравнять! Ну, взялся за гуж — не говори, что не дюж: позвонил я Зельцеру, объяснил, сколько все примерно будет стоить и что понадобится, он меня обматерил, но пообещал, что техника и дополнительное оснащение в течении дня будут.