Der Schwarze Rittertum

Потом черные рыцари пронеслись по Венгрии, но об этом периоде их похождений известно только то, что наученные горьким опытом Бабенберга магнаты и имперские наместники предпочли не связываться с бароном, а крестьяне, помнившие еще колья Влада Цепеша и Стефана Батория, и вовсе не помышляли о сопротивлении «вампирам», «антихристам», «каре Господней». В это время он мечтал встретиться с самим Валленштейном, и случись это, он без труда собрал бы новую крестьянскую армию под лозунгом борьбы за независимость Венгрии, но великий полководец вообразил себя великим интриганом и погиб от руки убийцы, а престарелый граф Тилли, последняя надежда Австрии, предпочел не замечать того, что в его тылу действует враг, который будет пострашнее любых протестантов.

Однако вольной жизни черных рыцарей однажды пришел конец. Немецкие, чешские и венгерские крестьяне не могли бесконечно содержать воюющие за чуждые им цели полчища наемников и аристократов, и земли, на которых шли сражения, пришли в упадок. Грабить стало нечего. Все чаще и чаще фон Гляйвитцу приходилось нападать на селения не ради развлечения, а ради пропитания, все чаще он сражался с такими же бродячими панами, магнатами, графами и баронами, чтобы после победы отнять у крестьян то, что пощадили прежние грабители. Так продолжалось до тех пор, пока в глупой, но необходимой стычке с очередным «собратом по ремеслу» фон Гляйвитц не положил большую часть своих соратников, а эта потеря была невосполнимой. Все люди, которые могли бы занять место павших, давно уже погибли, уступив место тупым наемникам и забитым ополченцам.

Оставалось — умирать.

Как один, безмолвно выехали они навстречу наемникам Империи и застыли, ожидая, когда враг сам приблизится к ним. Австрийцы — или кто там отстаивал интересы Вены? — маршировали стройной линией, словно на параде. Пики, мечи, аркебузы — они бы еще пушек захватили, чтобы расправиться с полутора десятком воинов в краю, где даже некого призвать к оружию!

Барон фон Гляйвитц с нечленораздельным, звериным воплем выхватил из ножен клинок, и его примеру последовали все черные рыцари. Они погнали коней прямо на линию аркебузиров, стремясь хотя бы напоследок, перед самой смертью, насладиться чужим страданием и чужой кровью.

Первый ряд аркебузиров выстрелил — их линия с глухим треском окуталась дымом — и отступил за спины второго ряда. Рыцари фон Гляйвитца не понесли никаких потерь и продолжали нестись вперед.

Выстрелила вторая линия, и тоже отступила назад, освобождая место для третьей. Снова австрийцы не причинили врагам никакого урона, и в сердцах солдат начал шевелиться трепет перед этими извергами и убийцами, о которых так много рассказывают по всей Германии… Оставалось лишь несколько метров, считанные секунды — и рыцари фон Гляйвитца врезались бы в ряды аркебузиров… Но выстрелила третья линия — почти в упор.

И это был конец. Крики людей и истошное конское ржание в пороховом дыму ознаменовало конец многолетней напасти. Когда же дым рассеялся, пикинеры и ландскнехты медленно пошли вперед, чтобы удостовериться, что из черных рыцарей никто не выжил. Навстречу им, тяжело опираясь на длинный меч, поднялся истекающий кровью фон Гляйвитц. Он не нашел в себе сил даже сдвинуться с места, и только с безмолвной ненавистью глядел, как пикинеры берут его в кольцо.

Словно в полусне, австрийские солдаты, завороженные дьявольской славой окруженного ими человека, выставили вперед копья. Барон хранил безмолвие до тех пор, пока острия не начали входить в его плоть — там, где она не была защищена старинным панцирем. Тогда он закричал, чтобы враги прикончили его одним ударом, но они, словно не слыша его, продолжали медленно пронзать его пиками. Наконец, пикинеры подняли его над землей, и крики барона оборвались. Мертвому фон Гляйвитцу отрубили голову, а затем его и всех его воинов сожгли вместе с оружием, доспехами и павшими конями.

По сей день саксонские, баварские, австрийские, венгерские и чешские крестьяне верят, что темными ночами по безлюдным улицам и умолкнувшим дорогам проносятся черные призраки всадников, несущие смерть и разрушение. Однако вряд ли фон Гляйвитц избрал бы для себя такое банальное послесмертие. Скорее всего, теперь он просто вернулся в те сферы, из которых в наш мир приходят подобные ему ниспровергатели и богоборцы.