Эйлон Саарей

Услышав это, и поняв, что у него отнимают последнюю жертву, Саарей, прорычав что-то сквозь зубы, схватил сына и энергично потащил его к выходу, подальше от нас.

— Крис, оставь его. Мы сами разберемся.

— Мальчик понравился мне и тем, как стоически выдерживал он нападки отца, и еще и тем, как крепко держал он тайну своей самоволки, потому что вот как раз он-то с полей и не воровал. Но страх вовлечь в скандал дорогого человека мешал ему размокнуть уста и тем, быть может, избежать наказания.

— Но лорд Дениелс… — Почти взмолился Саарей, искренне полагая, что воровство должно быть наказано. Верно, воровство. Но не любовь.

Не желая больше объяснять своего решения, я жестом выпроводил командира и велел юноше подойти.

— Как тебя зовут?

— Эйлон его зовут, вот уж не думал про тебя такого!

— Я не воровал, не воровал я, господин Мелвенрайт!

— Тогда что ты там делал?!

— Не скажу. Что хотите со мной делайте. Не скажу.

— Скажешь.

— Уверенно заключил управляющий, не ожидавший такого отпора и пожалевший о своей милости.

— Оставь нас, Лодео.

Он не поверил своим ушам, потом резко встал и вышел. Только что дверью не хлопнул.

— Ну вот, а теперь скажи мне, куда ты на самом деле ходил.

И вот тут он заплакал. Потому что он готов был вынести все что угодно от отца. Не побоялся дерзко ответить хозяину отца. Но выдерживать мой допрос было выше его сил.

— Ведь ты случайно в эту облаву попал. Ты просто мимо пробегал. Откуда?

Не переставая плакать, он опустился на колени и закрыл лицо руками, размазав кровь из разбитой отцом губы. И в этот момент он сильно жалел, что его не отвели вместе с остальными к Лиатрису, потому что последний никак не мог быть страшнее Чернокнижника. Частично он был прав.

И даже сидя в слезах на полу, подозревая, что с ним могут сделать за подобное неповиновение, он и не подумал выдавать того самого человека. Просто сидел, плакал, и ждал своей участи.

Нет, среди монстров моей страны, достигших той или иной степени власти, я никогда не был ни самым глупым, ни самым бессердечным. Таковыми были многие другие, в том числе Илар и Шлазоней. И мало кто мог сравниться со мной смелостью или интеллектом, и при этом никому из них в жизни не досталось столько, сколько перепало под конец на долю Джулиуса Дениелса… Но зачем я об этом…? Прошлое я простил и отпустил.

Так вот, я не был самым бессердечным. И поэтому сила духа четырнадцатилетнего юноши не оставила меня равнодушным.

— Я облегчу твою задачу. И скажу тебе то, что ты никогда не скажешь ни мне, ни кому-либо другому. Ты бегал на свидание. На тайное свидание. И если ты немного успокоишься, то я скажу тебе ее имя.

Он поднял голову, онемев от страха.

Я приложил руку к его виску. Его мысли прыгали, как кузнечики в корзинке, катящейся с горки.

— Ты мне сопротивляешься.

Вряд ли он делал это осознанно, но я никак не мог выудить имя девушки из этой корзинки с кузнечиками… — Элебиль.

— Наконец сказал я.

— Это моя мать… — Всхлипнул Эйлон.

— Карна!

— Бабушка… — Черт… — Страшный персонаж из Священных книг.

— Да нет.

— Я улыбнулся его находчивости. Увидев мою улыбку, он успокоился.

— Лирда! — Тут же воскликнул я.

И лицо Эйлона снова исказилось страхом.

Вот, попал наконец.

— Дочь управляющего… э-ээ… Второй шахты. Управляющего я знаю лично, но даже не подозревал, что у него есть дети. Так, ухлестываем за дочерью важного чина… Интересное выясняется! — И взглянув в глаза, молящие о пощаде, я тихо добавил — Нет, не скажу. Никому не скажу. Твоя тайна теперь моя тайна, и ничья больше.

Его удивлению не было предела. А уж как я-то был доволен!

Следующие пару дней Эйлон Саарей никуда от меня не отходил, и, оттеснив Литтирена, которому того только и было нужно, выполнял все мои приказы и бегал по всем без исключения моим поручениям. Я теперь был его новый кумир.

Он даже представить себе не мог, что страшный Чернокнижник, перед которым все ходили на полусогнутых, и все такое, оказался таким мировым парнем, да еще и умел держать слово.

Вечером накануне моего отъезда под конец совещания с управляющими приковылял Ульрис и встал в дверях, скрестив руки на груди, и глядя на нас всех исподлобья, как будто мы были должны ему как минимум по десять золотых каждый.

— Господин Яар, ты почему опоздал? — Я жестом пригласил его сесть.

— По кочану.

— Он угрюмо сел рядом с Лодео и уставился в пододвинутые им бумаги.

Грубость главного эксперта была коллективно пригнорирована, и только пара новых управляющих, с нашими порядками еще мало знакомая, осталась глядеть на Яру в оцепенении.

— Ты знаешь о положении с Пятой?