Гипсон

Правая рука мне еще пригодится.

Со скрежетом зубовным освободив руки, вынул наполовину разжеванный кляп и освободил грудь от пут. Теперь можно наклониться к ногам. Все. Первым делом кинулся к пластиковым бутылям.

Пахнет тем же лекарством, что и от трупов. Вывод? Это что-то вроде формалина, да и запах похожий. Значит, этот гипсон бальзамирует трупы. Мне это не надо, хочу еще немного повонять на этом свете. Обе бутыли вылил в раковину, прополоскал и налил чистой воды. От воды мне никогда плохо не было.

Прильнул к замочной скважине. Так и есть! Мадам Гипсон на стальном каркасе сооружала из сестер Барби скульптуру в виде голых целующихся лесбиянок. Чем-то липким приклеила их ноги к мраморному постаменту, а потом стала обкалывать огромным шприцем фигурки, набирая жидкость из знакомой мне бутыли. Закончив, отошла в сторону полюбоваться. Я ждал, когда и как она будет делать слепки для отливки.

Но не дождался. Подвинув ногой ведро с какой-то вязкой белой краской, скульпторша кистью стала мазать стройные фигурки, превращая их в гипсовые статуи. И тут меня треснуло по башке! Она продает не гипсовые отливки. Она продает загипсованные трупы! Вот почему это жидкость названа «Гипсон». Зелье мумифицирует человеческое тело, придавая ему твердость камня и останавливая навечно гниение. Камни-то не разлагаются. Теперь понятно, почему ее экспозиция называется «Натурпродукт». Хоть в этом она не обманывала покупателей выставки. Они имели за свои кровные самые настоящие, натуральные трупы.

Так вот о каком дискоболе она говорила! Из меня — статую! Никогда! Я нервно зашагал по трупной кладовке, обдумывая методы мщения. То мысленно рвал дьяволицу на мелкие куски, то делал из нее статую Бабы-Яги, обкалывая ее же дьявольским зельем.

Выбрал, как оружие, самый огромный шприц с иглой в полметра. Проколю змеюку насквозь, даже не засмеюсь ни разу! И тут услышал змеиное шипенье. Из-под хирургического столика в мою сторону неслось облако зеленоватого газа. Вдохнуть его я успел только один раз.

— Обманула, проклятая Баба-Яга, — пронеслось в угасающем сознании. Скрипа открывшейся двери через пять минут я уже не услышал.

— Черт, что это у него за грабли такие, никак не застывают. Как же колесо закрепить? — это было первое, что услышал после пробуждения. Слегка приоткрыл глаза. В щелочку увидел свои раскоряченные на постаменте мускулистые ноги и руку, в которую скульпторша пыталась всунуть колесо от телеги. Ага, это она из меня все-таки соорудила статую. Газ-то усыпил на время, а вот вода из бутыли не подействовала.

— Нет, надо в руки цементика еще накачать, — я попытался дернуться, но понял, что ноги уже приклеены, а торс, руки и ноги крепко привязаны к стальной станине, удерживающей меня в позе дискобола. Шевелились только пальцы, которые не хотели держать колесо, и оно падало. Пока я решал дилемму — ждать неизбежного или сопротивляться, эта кобра сунула огромный шприц в одну из трех бутылей, стоявших около моего постамента. И тут огромные мурашки бегом побежали по спине. Копец! Я хорошо помнил, что на моих двух бутылях с водой надпись была красная, а на этой — синяя! Что-то щелкнуло от перенапряжения в голове и я отключился.

— Ну, вот, другое дело! Красота! Да этого колесомета у меня с руками оторвут. Надо еще в ноги и живот подколоть цементика, чтобы мышца заиграла!

Так вот как она любовно называет свое зелье! Глаза у меня открылись ровно настолько, чтобы полюбоваться собственной мускулатурой на задубевших ногах и руках. Все тело было охвачено смертельным холодом. Сознание мутилось, видимо, гипсон потихоньку проникал и в голову. Стука умирающего сердца я не слышал. Мир вокруг медленно окутался непроницаемой холодной мглой.

— Черт, до чего похож! Не знал бы, что это статуя, так подумал, что с шефа лепили, да, Морза? Ишь, какой мышастый! — очнулся снова я уже на выставке.

В мутном тумане передо мной плавала пропитая морда Беджика рядом с моим программистом. Значит, ищут. Усиленно заморгал, чтобы подать сигнал, но ребята уже с восторгом поглаживали стоящих рядом со мной фигуристых лесбиянок.

Если бы они знали, что трогают…