За пять минут до…

— Я знала, что ты придешь сюда, — сказала сверху Белли.

— Ты глупая, ты тупая, когда ты умрешь, всем только станет легче! Я. Я стану им настоящей дочерью, а про тебя все забудут. Ты умрешь тут, и мама с папой забудут, что у них была их родная дочь.

— О чем ты говоришь, — плача спросила со дна Дороти.

— Ведь ты тоже их дочь.

— Тупая, ты тупая, — закричала сверху сестра.

— Все в этом доме знают, что я приёмная, одна ты дуреха ничего не знала. Тебя мама любит больше, потому что ты родная, а я приёмная. Но когда ты умрешь, то всё изменится. Теперь она будет любить меня!

— Мама и тебя любит!

— Врёшь! Тебя! Она никогда не приходила ко мне утром и не ждала, когда я проснусь! А теперь будет! Умри, тварь!

Дороти не смогла ничего ответить. Было больно. Очень больно. Болела сильно нога. Слёзы ручьями текли по щекам и затекали в рот. Хотелось кричать от боли, но горло сжалось от горечи и обиды. На Белли, на себя, что сглупила, на брата, что рассказал ей, про этот чертов колодец. Эта глупая Белли специально его подговорила, сам он бы не додумался до такого.

Белли тем временем наверху кряхтела и сопела. Она пыталась закрыть обратно колодец щитом. Деревянная конструкция слишком тяжела для маленькой девочки, но Белли была очень упорна и все же смогла затащить его обратно. Темнота накрыла Дороти. Темнота и тишина.

За пять минут до.

Старый колодец находился рядом. Заколоченный, обветшалый в самом заросшем участке сада. Старшие в доме категорически запрещали ходить к нему. Говорили, что там опасно. А может потому и запрещали, что не хотели показывать детям правду? А в чем эта правда? Нужно самой посмотреть, иначе девочка никогда не сможет теперь уснуть. Ей будет сниться кошмары, и она буде и дальше писаться в постель, и тогда она будет плохой дочерью и Ренгар придёт за ней.

Девочка, оставив братика, пошла к колодцу. Идти туда было страшно, но Дороти точно решила, больше ничего не боятся. Она теперь будет храброй и хорошей дочерью. Она больше не будет постыдно пачкать простыни, она ещё утрет нос этой Белли.

И вот колодец. Звуки голосов сюда не проникали. Шорох в кустах, крики мелких птичек в листве. Шорох ветра. И биение сердца маленькой девочки. Обычно колодец закрыт тяжелым деревянным щитом, но сейчас он был свален рядом. Тёмный провал будто манил к себе, притягивал внимание. Девочка зачаровано заглянула, внутрь свесившись вниз. Лёгкий толчок в спину и Дороти с удивлением понимает, что её больше ничего не держит. Она летит вниз. Краткий миг полета и боль от падения. На дне ещё сохранилась вода, поэтому девочка и не убилась насмерть.

За пять минут до.

Блеснули белоснежные клыки и раздался утробный рык, от которого холодела кровь. Ренгар черной скалой вырос из-за спины Дороти и Белли в страхе попятилась.

— Эта тварь тебя сожрет! — закричала она и убежала.

А Дороти замерла в паническом ужасе. Ноги отказали и не слушались свою маленькую хозяйку.

— Плочь, плочь! — братик малыш встал между гигантским псом и сестренкой.

Спрятав клыки, Ренгар послушно опустил хвост и пошел обратно в дом.

— Долоти, а плавда, он людей ест? — спросил братик.

— Не знаю, — проговорила Дороти пытаясь унять дрожь. Эти клыки, этот взгляд… Нет, не может быть, это же не он… — Белли говолит, что ест, — сказал мальчик.

— Он и меня съест?

— С чего ты взял? — Дороти говорила просто для того, что бы схлынуло это наваждение. Нужно было срочно отвлечься и не важно чем. Лишь бы не возвращаться на пять минут назад, когда огромная пасть была готова проглотить девочку целиком.

— Белли говорит, что Ренгар ест плохих детей в семье. Она говорит, что я часто плачу и он меня ночью съест.

«Я плохая дочь?» — моментально подумала девочка.

— «Почему? Я плачу? Нет… Это потому что я писаюсь в постель? Но мама говорит, что это не страшно. Белли. Она плохая дочь. Это её должны съесть!» — Сестрёнка говорит, что в старом колодце спрятаны тела прошлых детей, мамы и папы, которые себя плохо вели.

За пять минут до.

Девочки встретились в большом саду, что был рядом с особняком. Белли играла с братиком в дочки — матери. Дороти хотела присоединиться к игре, но говорить с Белли, особенно после её утреней выходки, совсем не хотелось.

— А ты чего сюда приперлась? Иди отсюда! — крикнула на неё Белли.

— Сама иди отсюда! — не стала молчать Дороти.

— Тебя мама звала, ты плохо себя ведешь, она хотела тебя поучить манерам!

— Вот и иди к ней сама! К этой дуре, и учись у неё своему этикету!

— Как ты можешь так говорить, это же наша мама! — возмутилась Дороти.

— Твоя мама, а мне эта женщина не мать! — вскричала в истерике Белли.

— Заткнись, она наша мама!

— Нет, нет, нет!