— Саша, иди к доске, — математичка склонилась над журналом.
Добавить в моё избранное
5 мин, 14 сек 16305
— У тебя ни одной положительной оценки.
Не пойду, — булькнул Санек.
Можно поинтересоваться, почему? — учительница сняла очки (Первый признак раздражительности и нервного возбуждения).
Нельзя!
Что нельзя? Поинтересоваться нельзя?
Ага.
У тебя положение хуже некуда. Хочешь остаться на второй год? Не дерзи мне, мальчик, а не то будешь наказан.
В угол что ли поставите? — хмыкнул Санек.
А хоть бы и в угол для начала. Вон в тот, у окна.
Сама иди в угол, а мне и здесь хорошо, — наглый ученик вытащил из рюкзака бутылку водки.
Да как ты разговариваешь с педагогом?
Пизда-го-гом, — передразнил учительницу Санек, отхлебывая прямо из горлышка и занюхивая рукавом.
Колян и Эдик довольные загоготали с задней парты.
Хулиган, — сорвалась на визг Марьванна.
Хуй-ли-нам! — парировал Санек.
Хуй ли вам? — вдруг резко сказала училка, сузив глаза.
— Сейчас я покажу, кому будет хуй. Вы трое остаетесь, для остальных урок окончен.
Нее, так не пойдет, — в голос возразили друзья, собирая немногочисленные вещи.
Я сказала! — Марьванна треснула здоровенной линейкой по столу.
Дети выбежали из класса, прикрыв за собой дверь. Парни насторожились. Это было в новинку. Санек для храбрости отхлебнул еще разок.
Это что? — спросила математичка, указывая на бутылку?
Водка.
— улыбнулся Санек.
— Первый сорт.
Ну ка дай сюда.
Это мое. Она рубль с полтиной стоит. Не жирно ли будет на халяву? — пионер-хулиган спрятал бутылку за спину.
Балять, быстро, гаденыш! — завращала глазами учительница.
— Трубы у меня горят, понимаешь?
Санек неуверенно протянул ей бутылку. Марьванна выхватила ее у него из рук и залпом осушила. Колян с Эдиком с уважением смотрели на педагога, авторитет которой мгновенно поднялся.
Ну, Марьванна, не ожидали такого! Это по-нашему.
За парту! — скомандовала она.
— Берите учебники, ручки и тетради. Короче всю эту поебень, которую обычно носят школьники в ранцах.
Фу, так хорошо начали… Заткнулись, вашу мать! Я вас сейчас научу филькиной грамоте.
Это что еще за хуйня такая?
Пишите, сучата. Однажды дед Мороз. Мороз — с большой буквы. Спустился с Кудыкиной горы и отправился… — договорить она не успела. Дверь открылась и на пороге появилась завуч.
Марьванна, вы что себе позволяете? Это же школа. Здесь же дети!
Ну ка, цыпа, зайди и прикрой за собой дверь. На колени и молись за свою дырявую шкуру. Гавкай, сука!
Гав, — сказала Фита Петровна.
Громче!
Гав-гав-гав, — залаяла завуч.
Так уже лучше, — Марьванна схватила ее за шиворот и с размахом стуканула об угол парты. Завуч как-то сразу обмякла.
Пацаны вжались в парты и затихли. Не то чтобы они мертвяков никогда не видели, но так запросто на их глазах еще никого не мочили. Марьванна неожиданно повернулась к доске, взяла мелок и начала что-то рисовать. Минут через пять ее старания вылились в качественно прорисованный гигантский фаллос.
А вот и он — то, что вы, собственно, всем обещаете, — математичка покачиваясь двинулась к друганам, доставая словно из задницы широченный стальной тесак.
— И сейчас я их вам поотрубаю, чтобы неповадно было. Снять штаны быстро!
Эдик не выдержал первым — он бросился к входной двери, но ее, как назло, заклинило. Колян открыл окно, но вовремя вспомнил, что они на пятом этаже. Хотя если выбирать между переломами и этим, то переломы явно были лучше.
Марьванна, а слабо вам из окна выпрыгнуть, — сам не ожидая от себя такого, сказал Санек.
Математичка мутными глазами осмотрела своего ученика.
На понт меня берешь? Да я на зоне и не такие стебли обламывала.
Ну все-таки, а? Марьванна? Это не зона в конце концов.
Учись, пидорок, если у тебя, конечно, мозги еще остались, — учительница скинула туфли, залезла на парту, еще разок обвела взглядом класс, ненадолго остановившись на Эдике, и выпрыгнула.
Е! — ойкнул Колян.
— Санек, ты ебанулся что ли? На нас теперь два трупа повесят.
Не ссы, брателло, прорвемся. Я дам тебе парабеллум.
Какой на хуй парабеллум?
Это я так, из роли. У нас же свидетели.
Кто? Хуй на доске?
Нет, ты, я, да вон тот страдающий нервами обоссых у двери.
И вовсе я не нервный. Просто очень хотелось писать.
Ну и отлил бы в горшок. В штаны-то зачем?
Скажи лучше, что с завучем делать?
Со мной ничего делать не надо. Я все сделаю сама, — сказала вдруг поднявшаяся завуч.
Она вытерла рукой кровь со лба, аккуратно сняла туфельки, разбежалась и рыбкой выпрыгнула через закрытое окно.
Не пойду, — булькнул Санек.
Можно поинтересоваться, почему? — учительница сняла очки (Первый признак раздражительности и нервного возбуждения).
Нельзя!
Что нельзя? Поинтересоваться нельзя?
Ага.
У тебя положение хуже некуда. Хочешь остаться на второй год? Не дерзи мне, мальчик, а не то будешь наказан.
В угол что ли поставите? — хмыкнул Санек.
А хоть бы и в угол для начала. Вон в тот, у окна.
Сама иди в угол, а мне и здесь хорошо, — наглый ученик вытащил из рюкзака бутылку водки.
Да как ты разговариваешь с педагогом?
Пизда-го-гом, — передразнил учительницу Санек, отхлебывая прямо из горлышка и занюхивая рукавом.
Колян и Эдик довольные загоготали с задней парты.
Хулиган, — сорвалась на визг Марьванна.
Хуй-ли-нам! — парировал Санек.
Хуй ли вам? — вдруг резко сказала училка, сузив глаза.
— Сейчас я покажу, кому будет хуй. Вы трое остаетесь, для остальных урок окончен.
Нее, так не пойдет, — в голос возразили друзья, собирая немногочисленные вещи.
Я сказала! — Марьванна треснула здоровенной линейкой по столу.
Дети выбежали из класса, прикрыв за собой дверь. Парни насторожились. Это было в новинку. Санек для храбрости отхлебнул еще разок.
Это что? — спросила математичка, указывая на бутылку?
Водка.
— улыбнулся Санек.
— Первый сорт.
Ну ка дай сюда.
Это мое. Она рубль с полтиной стоит. Не жирно ли будет на халяву? — пионер-хулиган спрятал бутылку за спину.
Балять, быстро, гаденыш! — завращала глазами учительница.
— Трубы у меня горят, понимаешь?
Санек неуверенно протянул ей бутылку. Марьванна выхватила ее у него из рук и залпом осушила. Колян с Эдиком с уважением смотрели на педагога, авторитет которой мгновенно поднялся.
Ну, Марьванна, не ожидали такого! Это по-нашему.
За парту! — скомандовала она.
— Берите учебники, ручки и тетради. Короче всю эту поебень, которую обычно носят школьники в ранцах.
Фу, так хорошо начали… Заткнулись, вашу мать! Я вас сейчас научу филькиной грамоте.
Это что еще за хуйня такая?
Пишите, сучата. Однажды дед Мороз. Мороз — с большой буквы. Спустился с Кудыкиной горы и отправился… — договорить она не успела. Дверь открылась и на пороге появилась завуч.
Марьванна, вы что себе позволяете? Это же школа. Здесь же дети!
Ну ка, цыпа, зайди и прикрой за собой дверь. На колени и молись за свою дырявую шкуру. Гавкай, сука!
Гав, — сказала Фита Петровна.
Громче!
Гав-гав-гав, — залаяла завуч.
Так уже лучше, — Марьванна схватила ее за шиворот и с размахом стуканула об угол парты. Завуч как-то сразу обмякла.
Пацаны вжались в парты и затихли. Не то чтобы они мертвяков никогда не видели, но так запросто на их глазах еще никого не мочили. Марьванна неожиданно повернулась к доске, взяла мелок и начала что-то рисовать. Минут через пять ее старания вылились в качественно прорисованный гигантский фаллос.
А вот и он — то, что вы, собственно, всем обещаете, — математичка покачиваясь двинулась к друганам, доставая словно из задницы широченный стальной тесак.
— И сейчас я их вам поотрубаю, чтобы неповадно было. Снять штаны быстро!
Эдик не выдержал первым — он бросился к входной двери, но ее, как назло, заклинило. Колян открыл окно, но вовремя вспомнил, что они на пятом этаже. Хотя если выбирать между переломами и этим, то переломы явно были лучше.
Марьванна, а слабо вам из окна выпрыгнуть, — сам не ожидая от себя такого, сказал Санек.
Математичка мутными глазами осмотрела своего ученика.
На понт меня берешь? Да я на зоне и не такие стебли обламывала.
Ну все-таки, а? Марьванна? Это не зона в конце концов.
Учись, пидорок, если у тебя, конечно, мозги еще остались, — учительница скинула туфли, залезла на парту, еще разок обвела взглядом класс, ненадолго остановившись на Эдике, и выпрыгнула.
Е! — ойкнул Колян.
— Санек, ты ебанулся что ли? На нас теперь два трупа повесят.
Не ссы, брателло, прорвемся. Я дам тебе парабеллум.
Какой на хуй парабеллум?
Это я так, из роли. У нас же свидетели.
Кто? Хуй на доске?
Нет, ты, я, да вон тот страдающий нервами обоссых у двери.
И вовсе я не нервный. Просто очень хотелось писать.
Ну и отлил бы в горшок. В штаны-то зачем?
Скажи лучше, что с завучем делать?
Со мной ничего делать не надо. Я все сделаю сама, — сказала вдруг поднявшаяся завуч.
Она вытерла рукой кровь со лба, аккуратно сняла туфельки, разбежалась и рыбкой выпрыгнула через закрытое окно.
Страница
1 из 2
1 из 2
