Я опоздала на встречу, и мы с хлюпиком Маратиком шли по празднично одетому галдящему и жующему вкусности городу. Правда, тогда еще я не знала, что я опоздала на встречу.
Добавить в моё избранное
6 мин, 32 сек 1168
Сначала мы просто вышли прогуляться. Так, немного развеяться перед сном грядущим. Потому что время было уже около полуночи. Но как-то так получилось, что мы оба не заметили, как стало резко светлеть. Появились какие-то цыганские кибитки, набитые разноцветными товарами, какие-то столбы для метания цветных дротиков, мишени для стрельбы из … ручек. Мы даже ручку где-то прихватили — такую, обыкновенную, казалось бы, ручку, с обыкновенным стержнем, и она даже писала! А потом появилось горящее объявление, где красным по черному числилось: попадешь в мишень — получись утку в яблоках! И нам почему-то жутко захотелось жрать. Просто ужас, как нам понадобилась эта утка. И мы с Мараткой встали у мишени. Однако тут же набежала дикая толпа, стала стрелять из своих ручек, причем, не попали ни разу. И тут я, конечно, решила пристреляться, целилась-целилась, пуляла-пуляла, но не попала ни разу, словно цель заговоренная какая-то. Пока Марат не выхватил ручку, и не надумал сам стрельнуть пару раз. У него тоже не вышло ничего. Утка в яблоках оказалась недостижимой. Тогда я вспомнила, что у меня же есть деньги! И по здешним ценам столько, что на несколько уток запросто хватить должно! Хлоп себя по боку, где обычно сумка висела — нету! Я оставила ее где-то на цыганских развалах! Маратка вспомнил вовремя, где именно, и мы бросились к той повозке, где брали ручку-стрелялку. Цыганка там даже не удивилась. Она словно ждала нас — посмотрела оценивающе, отвернулась. А сумка оказалась спрятанной под какие-то шмотки, покрывало и проч — когда она его уже завернула?!
От цыганки пошли с сумкой по какой-то дороге, где к нам прибился мальчик худенький и маленький — Мараткин братик. Но не успели отойти и десятка метров от злополучной мишени, как откуда-то возник приятный дядька мощной наружности, с атлетическим торсом и всеми атрибутами разъевшегося качка, без церемоний взял из моих рук ручку и выстрелил не целясь: попал! Утка была нам обеспечена! Только почему-то это меня очень насторожило. Тем более, что я почувствовала, что время назначенной встречи прошло и посмотрела на часы: полчетвертого ночи! Сообщаю об этом Маратке — он смотрит на меня квадратными глазами, не верит. Показываю ему свои часы — удивляется. Надо, говорю, идти, наверное, домой — на месте встречи меня сейчас уже не ждет никто. Хоть бы засветло прийти — видишь, куда зашли, сразу и не найдемся. И тут начинает темнеть. Резко, словно свет выключили. И дядька, шедший рядом, вдруг Маратке разонравился ужасно, и тот ему говорит, что, мол, ты такой гигант, иди где-нибудь не с нами. Тот сворачивает на какую-то дорогу и мелькает меж неизвестно откуда взявшихся людей. Какие-то странные люди. Шли, глядя перед собой, не под ноги, не по сторонам. А тот среди них — как свой, и в то же время какой-то… нормальный. Я перепугалась — как без такой громилы в чужом месте, где столько непонятностей, бросилась за ним, крича Маратке, чтобы никуда с братиком не сходил с этого места. А дядька уходил все дальше, не убыстряя шага, я, бежавшая, догнать его не могла. И тут я поняла, что заблудилась.
Он просто исчез за следующим поворотом, словно растворился. Я оказалась в гуще незнакомых многоэтажек. Безлюдно, только окна горят. И тишина. Бросилась назад — и не нашла дорогу. Прислушалась — недалеко гудела трасса. Туда надо! Побежала на трассу, зная, почему-то, что Марат с братиком без меня пропадут, надо выходить всем вместе. Выскочила на трассу, где шел одинокий грузовик неизвестной компании и за ним плелся микроавтобус с… человеческим лицом. Тот посмотрел на меня, подмигнул и улыбнулся, распахнув двери. Садиться в человеко-автобус не хотелось. Я показала ему направление, он развернулся тут же, звеня шинами по асфальту, превратившемуся в проселок, и мы пошли навстречу Марату. Не темнело, и не светало, хотя время, по всем параметрам, должно было перевалить за пять-шесть утра. За поворотом я нашла расплющенных, словно каток по ним прошел, Марата и его братишку. Человеко-автобус пробурчал что-то невнятное и нахмурился, посматривая по сторонам. Марат с пацаном странного своего состояния, похоже, не замечали, приветливо взмахнули руками и побрели навстречу.
В той же самой гуще многоэтажек оказались внезапно, словно только туда и стремились. Там встретили нас, как родных, толпа незнакомых теток с толстыми шеями. Они готовы были дать нам «за так» все, на что укажем или скажем. Впрочем, Марат уже не говорил. Да он и всегда отличался молчаливостью. Автобус они отгоняли подальше, но я просила его остаться, словно от него зависело наше общее будущее.
Нас кормили вкусными плюшками, надавали шмоток, пытаясь тут же примерить сразу все, восторгались и ахали. Завели-таки, разлучив с автобусом, в небольшую комнатку, как они заявили, предназначенную для столования. Столовой там не пахло. Пахло жжеными проводами и резиной. Толстая тетка подошла к нам и стала крутить мараткину голову вправо-влево, пытаясь оторвать ее. Неизвестно куда делся его пацанчик, и меня пробрало до костей от гнева.
От цыганки пошли с сумкой по какой-то дороге, где к нам прибился мальчик худенький и маленький — Мараткин братик. Но не успели отойти и десятка метров от злополучной мишени, как откуда-то возник приятный дядька мощной наружности, с атлетическим торсом и всеми атрибутами разъевшегося качка, без церемоний взял из моих рук ручку и выстрелил не целясь: попал! Утка была нам обеспечена! Только почему-то это меня очень насторожило. Тем более, что я почувствовала, что время назначенной встречи прошло и посмотрела на часы: полчетвертого ночи! Сообщаю об этом Маратке — он смотрит на меня квадратными глазами, не верит. Показываю ему свои часы — удивляется. Надо, говорю, идти, наверное, домой — на месте встречи меня сейчас уже не ждет никто. Хоть бы засветло прийти — видишь, куда зашли, сразу и не найдемся. И тут начинает темнеть. Резко, словно свет выключили. И дядька, шедший рядом, вдруг Маратке разонравился ужасно, и тот ему говорит, что, мол, ты такой гигант, иди где-нибудь не с нами. Тот сворачивает на какую-то дорогу и мелькает меж неизвестно откуда взявшихся людей. Какие-то странные люди. Шли, глядя перед собой, не под ноги, не по сторонам. А тот среди них — как свой, и в то же время какой-то… нормальный. Я перепугалась — как без такой громилы в чужом месте, где столько непонятностей, бросилась за ним, крича Маратке, чтобы никуда с братиком не сходил с этого места. А дядька уходил все дальше, не убыстряя шага, я, бежавшая, догнать его не могла. И тут я поняла, что заблудилась.
Он просто исчез за следующим поворотом, словно растворился. Я оказалась в гуще незнакомых многоэтажек. Безлюдно, только окна горят. И тишина. Бросилась назад — и не нашла дорогу. Прислушалась — недалеко гудела трасса. Туда надо! Побежала на трассу, зная, почему-то, что Марат с братиком без меня пропадут, надо выходить всем вместе. Выскочила на трассу, где шел одинокий грузовик неизвестной компании и за ним плелся микроавтобус с… человеческим лицом. Тот посмотрел на меня, подмигнул и улыбнулся, распахнув двери. Садиться в человеко-автобус не хотелось. Я показала ему направление, он развернулся тут же, звеня шинами по асфальту, превратившемуся в проселок, и мы пошли навстречу Марату. Не темнело, и не светало, хотя время, по всем параметрам, должно было перевалить за пять-шесть утра. За поворотом я нашла расплющенных, словно каток по ним прошел, Марата и его братишку. Человеко-автобус пробурчал что-то невнятное и нахмурился, посматривая по сторонам. Марат с пацаном странного своего состояния, похоже, не замечали, приветливо взмахнули руками и побрели навстречу.
В той же самой гуще многоэтажек оказались внезапно, словно только туда и стремились. Там встретили нас, как родных, толпа незнакомых теток с толстыми шеями. Они готовы были дать нам «за так» все, на что укажем или скажем. Впрочем, Марат уже не говорил. Да он и всегда отличался молчаливостью. Автобус они отгоняли подальше, но я просила его остаться, словно от него зависело наше общее будущее.
Нас кормили вкусными плюшками, надавали шмоток, пытаясь тут же примерить сразу все, восторгались и ахали. Завели-таки, разлучив с автобусом, в небольшую комнатку, как они заявили, предназначенную для столования. Столовой там не пахло. Пахло жжеными проводами и резиной. Толстая тетка подошла к нам и стала крутить мараткину голову вправо-влево, пытаясь оторвать ее. Неизвестно куда делся его пацанчик, и меня пробрало до костей от гнева.
Страница
1 из 2
1 из 2
