Добавить в моё избранное
6 мин, 32 сек 1167
Схватив тонкую какую-то пластину, я подошла к тетке сзади и приставила ей острый конец к шее. Та не реагировала, а Марат начал задыхаться. Пришлось надавить глубже, кожа прорезалась, но не выступило ни кровинки. От удивления я давила и давила, пластина резала кожу, тетка отрывала Мараткину голову, я отрезала ее. Пока, наконец, голова не отделилась от туловища и безвольно повисла на клочке ткани. Тетка зашевелила руками, пытаясь приставить ее обратно. Я с перепугу дернула ее за кудряшки и отбросила оторванную голову в угол. Тут же явилось еще несколько псевдочеловек с намерением сделать с нами то же самое, только бескровным путем. Пришлось отрезать головы всем сразу — благо, они оказались не слишком поворотливыми. Бежать надо, бросила я Марату, бросившись искать его братишкцу. В соседней комнате сидел мужчина аристократической наружности, потягивая какой-то напиток из высокого бокала. Он удивленно воззрился на меня и потянулся пальцами к какой-то кнопке в столе. Чтобы не случилось непредвиденного, нужно было срочно ликвидировать его. Я подбежала к нему с пластиной, резанула по горлу — там оказался внутри провод, голова не оторвалась, оставшись висеть. Я дернула его из-за стола, — на концах его ног были оголенные провода. Пришлось доволочь его до ванны и бросить туда, убегая, я слышала, как трещали контакты.
Мальчишка сидел, прижавшись к стеночке у двери. Он вернулся в нормальное состояние, только был сильно перепуган. Пришлось тащить его за руку, как младенца.
Вместе с Маратом и пацаном выскочили из непонятного дома, где нас встречали кликами и радостью, словно принимали в свою семью. И тут меня осенило: слушай, бежим, у них сейчас должно закоротить основной источник питания. И мы помчались. Нас останавливали все, кому не лень: у них отраслали длинные руки, нам ставили ножки, пытались захлестнуть лассо. Тут появился давешний дядька-атлет и жестами показал, куда бежать — на шоссе и дальше, и быстро-быстро! Пока мы не выбрались на проселок за шоссейкой, преследователи не отрывались от нас ни на минуту. И только здесь стало поспокойнее.
Появились люди-автобусы, наш обрадовался, пошел с нами рядом. Появились какие-то бетонные плиты, под которыми я решила укрыться. Через несколько минут стало темнеть, в окнах загорелся свет, потом остался всего в нескольких, видных оттуда — стояли вдоль шоссе на той стороне. И пошли мародеры. Отрядом. С невидящим взглядом, но все замечающие. Заметили они и нас. Девушка с вязанкой вещей зацепила меня за рукав, потянула. Я ударила ее ногой, та отлетела, подошли толпой, сгрудились, пришлось отбиваться и убегать. Появилась старуха-колдунья с иным, более подвижным лицом, фиолетовой кожей лица. Тебе уходить надо туда — она указала путь, погладила по руке и скрылась. Мы выскользнули из толпы, дружно потекшей за нами, и оказались в новом мире — людей в желтых шляпах. Они сновали повсюду, делали какие-то свои дела, улыбались, обладали живой мимикой, но все-таки отличались от нас. И я поняла, что желтую шляпку, которые нам настоятельно предлагали, ни в коем случае надевать нельзя — превратишься в желтошляпого. Человек-автобус помог нам. Он настоятельно распахивал двери, приглашая внутрь. Марат и мальчишка влезли внутрь. Пришлось идти вслед. Внутри был обычный салон. Только вместо водительского кресла и приборной доски был наглухо запечатанный, словно заваренный, отсек. Автобус довез нас до того места, откуда мы начали наше путешествие — к началу цыганского рынка — и взглядом показал, куда надо идти.
Мальчишка сидел, прижавшись к стеночке у двери. Он вернулся в нормальное состояние, только был сильно перепуган. Пришлось тащить его за руку, как младенца.
Вместе с Маратом и пацаном выскочили из непонятного дома, где нас встречали кликами и радостью, словно принимали в свою семью. И тут меня осенило: слушай, бежим, у них сейчас должно закоротить основной источник питания. И мы помчались. Нас останавливали все, кому не лень: у них отраслали длинные руки, нам ставили ножки, пытались захлестнуть лассо. Тут появился давешний дядька-атлет и жестами показал, куда бежать — на шоссе и дальше, и быстро-быстро! Пока мы не выбрались на проселок за шоссейкой, преследователи не отрывались от нас ни на минуту. И только здесь стало поспокойнее.
Появились люди-автобусы, наш обрадовался, пошел с нами рядом. Появились какие-то бетонные плиты, под которыми я решила укрыться. Через несколько минут стало темнеть, в окнах загорелся свет, потом остался всего в нескольких, видных оттуда — стояли вдоль шоссе на той стороне. И пошли мародеры. Отрядом. С невидящим взглядом, но все замечающие. Заметили они и нас. Девушка с вязанкой вещей зацепила меня за рукав, потянула. Я ударила ее ногой, та отлетела, подошли толпой, сгрудились, пришлось отбиваться и убегать. Появилась старуха-колдунья с иным, более подвижным лицом, фиолетовой кожей лица. Тебе уходить надо туда — она указала путь, погладила по руке и скрылась. Мы выскользнули из толпы, дружно потекшей за нами, и оказались в новом мире — людей в желтых шляпах. Они сновали повсюду, делали какие-то свои дела, улыбались, обладали живой мимикой, но все-таки отличались от нас. И я поняла, что желтую шляпку, которые нам настоятельно предлагали, ни в коем случае надевать нельзя — превратишься в желтошляпого. Человек-автобус помог нам. Он настоятельно распахивал двери, приглашая внутрь. Марат и мальчишка влезли внутрь. Пришлось идти вслед. Внутри был обычный салон. Только вместо водительского кресла и приборной доски был наглухо запечатанный, словно заваренный, отсек. Автобус довез нас до того места, откуда мы начали наше путешествие — к началу цыганского рынка — и взглядом показал, куда надо идти.
Страница
2 из 2
2 из 2
