Они не видели рассвета, потому, что его не было. И вот, снова забурлили черные воды забвения, снова кто-то пытался вдохнуть затхлый и горький воздух, чтобы вернуться. Со всех сторон стали доноситься крики изумления и даже страха, но никто не сдвинулся с места, чтобы взглянуть на явившегося. Вода словно вскипела, волны, как дикие, метались, нарушая идиллию зеркальной поверхности реки, и над водой показалась рука. Затаив дыхание, зрители наблюдали за происходящим, а волны тем временем, мягко и бесшумно, помогли еле дышащему телу добраться до берега.
Добавить в моё избранное
6 мин, 3 сек 16491
Она была совершенно сухая, словно ее поразила коса страха, а не воды забвения, в хорошем платье, то ли черном, то ли почерневшим от воды, темные волосы скрывали ее бледное лицо, и она лежала словно не живая. К ней подошел Адон, и обреченно вздохнув, присел рядом.
— Бедная, бедная… — повторял он, хоть жалости и не испытывал, старался не испытывать.
— Кто же ты такая? — спросил он у лежащей и не шелохнувшейся, так и не дотронувшись до нее, не положив удобнее, не убрав с лица волосы, что бы было легче дышать. Наконец он решился, и стал трусить ее, сначала боязливо и слабо, а затем с такой силой, чтобы если она жива, разбудить ее.
— Постойте… подождите… — донесся слабый голос из-под запутанных прядей, все еще закрывающих лицо неизвестной. Она попыталась встать, Адон не хотел помогать ей у всех на глазах, и попятился, но она сама схватила его за руку и поднялась. Темное платье тихо зашелестело, и она сделала несколько шагов, все еще опираясь на Адона. И затем, остановившись, стала убирать мешавшие, закрывающие глаза, волосы. Она делала это медленно и неумело, настолько были слабы ее руки, немного пошатываясь, и когда ей это, наконец, удалось, она снова упала на землю, просто осела и молча смотрела перед собой в пустоту. Адон сдавленно вскрикнул, чем привлек внимание не только окружающих, и попятился назад. Он приковал свой, полный ужаса, взгляд к ней, и сам не заметил, как крик стал разрывать его. Она же смотрела сквозь Адона, и словно не слышала раздавшегося в осязаемой тишине крика. Через несколько секунд он успокоился, но это время показалось Адону вечностью. Он снова медленно подошел к ней и сел рядом.
— Ты вернулась.
— просипел он, стараясь не смотреть в ее сторону. Она не отвечала, но Адон все равно говорил, задавал вопросы, словно самому себе, не мог успокоиться, — Почему ты вернулась? Зачем ты только вернулась?! Что будет… что будет? Я, конечно, многого не знаю, но все то, что было, задело каждого из нас. Почему ты вернулась? — она молчала, и от безысходности Адон заплакал как дитя, горько и обреченно. Она, наконец, ожила, и взглянула на него, он сразу успокоился, и спросила:
— Кто ты? И почему ты плачешь? — Адон не нашел что ответить, он не плакал больше, но и не был рад, и немного подумав, испугался еще больше, чем когда узнал ее.
— Ты хочешь, чтобы я прыгнул в эти проклятые воды?! — кричал он.
— Ты специально делаешь это! Я прав? Это ведь так? Но зачем?! О! Почему ты вернулась?!
— Я слишком слаба, чтобы бежать.
— произнесла она.
— Это я должен бежать от тебя! А-а-а! — крикнул Адон, и теперь заплакала она. Свернувшись в клубок и скрывшись в темной юбке, она вздрагивала, но из-за пышного платья плача не было слышно. Только теперь жалость поразила сердце Адона, и он стал успокаивать ее.
— Прости меня, — приговаривал он ходя вокруг нее, и не зная, что делать, — я не хотел ни напугать тебя, ни обидеть. Если быть откровенным, сначала я пытался это сделать, но ты ведь ни в чем не виновата! Тем более, когда ничего не помнишь.
— Адон еще долго извинялся, но она не слушала его, и снова он стал повторять, — Зачем же ты вернулась… — Поздравляю, — раздался грустный голос за их спинами, и Адон вздрогнул и замолчал, — Ты довел ее до слез… Ты довел до слез меня. Совсем ничего не сделал, когда она только очутилась на берегу, ведь ты сразу узнал ее… — говорил голос из тени, и сделал несколько шагов вперед, так бесшумно и мягко он шагнул, что Адон сразу этого не заметил. Он услышал этот голос совсем близко, блеснувшие глаза пришедшего, который безжалостно продолжал упрекать несчастного труса, — Сразу… — Я не поверил своим глазам! — вскрикнул Адон и вскочил на ноги, снова рыдая. Голос не желал принимать этого.
— Но потом, когда ты убедился, что это она, когда ты закричал… и тогда ты оставил меня в безызвестности.
— Я просто испугался тебя! — отчаянно кричал Адон, пытаясь оправдаться и спастись от блеснувших глаз, — Ты ведь сам!… — он не договорил, голос его сорвался, и теперь ему оставалось только молча наблюдать за происходящим и слушать, что ему говорят, не возражая.
— Вот и не надо, не стоит говорить, если ты всего лишь подсматриваешь и подслушиваешь, и наверняка совсем ничего не знаешь… — сказал голос без интонации не глядя на Адона, который в свою очередь боялся пошевелиться, страх заточил его в своих железных объятьях, которые он был не в силах разорвать. Пришедший повернулся в ее сторону и замолчал, Адон почувствовал его уныние и грусть, которые стали тяготить его слабовольное сердце.
— Надеюсь, ты знаешь, что делать? — обратился голос к трусу с явной издевкой, и, получив утвердительный кивок, моментально исчез. Некоторое время Адон оставался на месте и смотрел на реку, воды которой снова стали тихими и недвижимыми. Затем он медленно поднялся и направился к льющей слезы, чтобы успокоить. Она же больше не плакала, а просто спала закутавшись в платье.
— Бедная, бедная… — повторял он, хоть жалости и не испытывал, старался не испытывать.
— Кто же ты такая? — спросил он у лежащей и не шелохнувшейся, так и не дотронувшись до нее, не положив удобнее, не убрав с лица волосы, что бы было легче дышать. Наконец он решился, и стал трусить ее, сначала боязливо и слабо, а затем с такой силой, чтобы если она жива, разбудить ее.
— Постойте… подождите… — донесся слабый голос из-под запутанных прядей, все еще закрывающих лицо неизвестной. Она попыталась встать, Адон не хотел помогать ей у всех на глазах, и попятился, но она сама схватила его за руку и поднялась. Темное платье тихо зашелестело, и она сделала несколько шагов, все еще опираясь на Адона. И затем, остановившись, стала убирать мешавшие, закрывающие глаза, волосы. Она делала это медленно и неумело, настолько были слабы ее руки, немного пошатываясь, и когда ей это, наконец, удалось, она снова упала на землю, просто осела и молча смотрела перед собой в пустоту. Адон сдавленно вскрикнул, чем привлек внимание не только окружающих, и попятился назад. Он приковал свой, полный ужаса, взгляд к ней, и сам не заметил, как крик стал разрывать его. Она же смотрела сквозь Адона, и словно не слышала раздавшегося в осязаемой тишине крика. Через несколько секунд он успокоился, но это время показалось Адону вечностью. Он снова медленно подошел к ней и сел рядом.
— Ты вернулась.
— просипел он, стараясь не смотреть в ее сторону. Она не отвечала, но Адон все равно говорил, задавал вопросы, словно самому себе, не мог успокоиться, — Почему ты вернулась? Зачем ты только вернулась?! Что будет… что будет? Я, конечно, многого не знаю, но все то, что было, задело каждого из нас. Почему ты вернулась? — она молчала, и от безысходности Адон заплакал как дитя, горько и обреченно. Она, наконец, ожила, и взглянула на него, он сразу успокоился, и спросила:
— Кто ты? И почему ты плачешь? — Адон не нашел что ответить, он не плакал больше, но и не был рад, и немного подумав, испугался еще больше, чем когда узнал ее.
— Ты хочешь, чтобы я прыгнул в эти проклятые воды?! — кричал он.
— Ты специально делаешь это! Я прав? Это ведь так? Но зачем?! О! Почему ты вернулась?!
— Я слишком слаба, чтобы бежать.
— произнесла она.
— Это я должен бежать от тебя! А-а-а! — крикнул Адон, и теперь заплакала она. Свернувшись в клубок и скрывшись в темной юбке, она вздрагивала, но из-за пышного платья плача не было слышно. Только теперь жалость поразила сердце Адона, и он стал успокаивать ее.
— Прости меня, — приговаривал он ходя вокруг нее, и не зная, что делать, — я не хотел ни напугать тебя, ни обидеть. Если быть откровенным, сначала я пытался это сделать, но ты ведь ни в чем не виновата! Тем более, когда ничего не помнишь.
— Адон еще долго извинялся, но она не слушала его, и снова он стал повторять, — Зачем же ты вернулась… — Поздравляю, — раздался грустный голос за их спинами, и Адон вздрогнул и замолчал, — Ты довел ее до слез… Ты довел до слез меня. Совсем ничего не сделал, когда она только очутилась на берегу, ведь ты сразу узнал ее… — говорил голос из тени, и сделал несколько шагов вперед, так бесшумно и мягко он шагнул, что Адон сразу этого не заметил. Он услышал этот голос совсем близко, блеснувшие глаза пришедшего, который безжалостно продолжал упрекать несчастного труса, — Сразу… — Я не поверил своим глазам! — вскрикнул Адон и вскочил на ноги, снова рыдая. Голос не желал принимать этого.
— Но потом, когда ты убедился, что это она, когда ты закричал… и тогда ты оставил меня в безызвестности.
— Я просто испугался тебя! — отчаянно кричал Адон, пытаясь оправдаться и спастись от блеснувших глаз, — Ты ведь сам!… — он не договорил, голос его сорвался, и теперь ему оставалось только молча наблюдать за происходящим и слушать, что ему говорят, не возражая.
— Вот и не надо, не стоит говорить, если ты всего лишь подсматриваешь и подслушиваешь, и наверняка совсем ничего не знаешь… — сказал голос без интонации не глядя на Адона, который в свою очередь боялся пошевелиться, страх заточил его в своих железных объятьях, которые он был не в силах разорвать. Пришедший повернулся в ее сторону и замолчал, Адон почувствовал его уныние и грусть, которые стали тяготить его слабовольное сердце.
— Надеюсь, ты знаешь, что делать? — обратился голос к трусу с явной издевкой, и, получив утвердительный кивок, моментально исчез. Некоторое время Адон оставался на месте и смотрел на реку, воды которой снова стали тихими и недвижимыми. Затем он медленно поднялся и направился к льющей слезы, чтобы успокоить. Она же больше не плакала, а просто спала закутавшись в платье.
Страница
1 из 2
1 из 2
