Друг ли ты? Вижу, что друг, потому что не привел её за собой. Проходи, проходи же скорей и запри дверь! Она не должна узнать, где я так мастерски спрятался. Иначе мне конец.
Добавить в моё избранное
9 мин, 51 сек 15683
Здесь темно, мой друг, но ты не пугайся. Темнота эта чиста, как искренняя слеза, как первая роса в утреннем поле. Она исцеляет. Гляди — я почти уже не чувствую того страха, что загнал меня сюда. Могу поклясться — я пошел на поправку. Вот только покидать свое убежище не намерен — жизнь моя мне дороже, и распроститься с нею я пока не готов. А ты присаживайся напротив, вон на тот деревянный ящик, и послушай мою историю, ведь разве не для этого ли ты пришел? Не пугайся — доски сухие. Я высушил их специально, надеясь, что когда-нибудь меня навестит гость. И вот ты здесь, мой друг. Выходит, надежды мои не напрасны, а, значит, я смею уповать и на то, что погоня, преследовавшая меня с самого рождения, наконец меня оставила.
Прости, мне нечего тебе предложить. В моем распоряжении только луковица и две сырые картофелины, а до ночи еще далеко. Я украл их, каюсь, но иного выбора у меня не было. Ночи сейчас коротки, хоть и безлунны, и времени, чтобы найти себе пищу, так мало. Но я готов сознаться во всем! Будь же свидетелем моего раскаяния: я взял эти овощи у фермера, чьи владения лежат к юго-востоку отсюда. Я не знаю его имени, но уверен — он очень хороший человек, и она не придет за ним так же, как пришла за мной. Если ты, мой друг, повстречаешь этого добрейшего человека, скажи ему, что мне очень жаль, и я прошу у него простить меня, если это возможно. Хотелось бы думать, моя кража не слишком его опечалила.
Ты спрашиваешь у меня, что случилось? Я расскажу! Охотно расскажу — недаром же я потратил столько усилий, чтобы высушить этот ящик. Расскажу, чтобы все узнали, какая беда подстерегает каждого, кто обитает под светом дня. Слушай же! До прошлой недели я жил на Карлтон-стрит, 25. Мой дом располагался между бакалейной лавкой на углу Тассер-авеню и особняком семейства Спарксонов — милейших людей, с которыми я когда-то водил дружбу. Проверь это, мой друг. Приди туда и расспроси местных жителей. Я хочу, чтобы в правдивости моих слов ты не сомневался. Зайди к Спарксонам — пускай Джиллиан напоит тебя чаем, а между тем расскажет о своем соседе, который чуть более месяца назад стал вести себя… странно. Но с этого момента в суждениях своих будь осторожен, и слова, сказанные тебе, воспринимай как слова людей, не понимающих, что происходит на самом деле. Они-то не знают, что видел я!
Начать свой рассказ, вероятно, мне нужно с того, что еще в детстве я испытывал некое странное чувство, объяснение которому смог дать лишь недавно, за несколько дней до моего здешнего спасительного самозаточения. Быть может, мой друг… тебе тоже знакомо ощущение, когда за тобой кто-то следит? Как будто некто незримый и бесшумный следует за тобой по пятам, повторяет каждый твой шаг, копирует каждое, даже малейшее, движение? Нет? Что же, ты счастливый человек. Счастливый в неведении. Я же с самых малых лет влеку за собой это бремя, изо дня в день, с короткими ночными передышками. Ах, блаженное время сумерек! Но, бывало, и ночь предавала меня. Когда луна озаряла землю дьявольским свечением, проклятое чувство возвращалось вновь!
Прости, мой добрый друг, не хотел тебя напугать. Я и сам страшусь подобных воспоминаний, потому пытаюсь держаться от них подальше, заменяю их раздумьями о том, где бы раздобыть еды, или же просто пою песню… но негромко! Чтобы она не услышала меня… Ты спросишь — кто она? Имени я не назову. Я забыл его в тот момент, когда увидел её впервые. Забыл, и поэтому счастлив — это имя не будет изводить меня в промежутках робкого сна. Помню лишь, что несчастье случилось со мной 12 июня, в день, когда я вышел в маркет за покупками. Тот день был жарким и, что более важно, ярким, как будто чокнутое солнце решило затопить сиянием весь мир. Старое дрянное чувство, знакомое мне с детства, всё нарастало, и где-то на аллее Кленов я ощутил особенно ясно, что иду не один. Я ускорил шаг — первое, что сделал бы каждый на моем месте, почуй он преследование — а потом намеренно стал идти медленней, но то незримое, необъяснимое нечто, которое легло на мой след, не отстало и не приблизилось — оно всю дорогу выдерживало первоначальную дистанцию, определить которую мне никак не удавалось.
Закупив провизии на две недели вперед, я решил не покидать без надобности дом, где я чувствовал себя более-менее нормально, где навязчивое недоброе общество меня не отягощало. Солнечный свет я невзлюбил, потому в два вечера, ничуть не колеблясь, заделал окна, чем, вероятно, вызвал немалое удивление соседей. Целых четырнадцать дней — дней спокойствия — я гулял по комнатам, радуясь, что яркий свет не способен был проникнуть в мое жилище сквозь забитые ставни — тут уж я постарался на славу! Я прислушивался к звукам извне и ехидно посмеивался над ними. Что могли они мне сделать? Какое зло причинить? Они — там, а я — здесь, в безопасности.
Но вот две недели минули. Моя кладовая опустела, и я вынужден был снова покинуть дом, служивший мне надежным убежищем, где меня никто не тревожил.
Прости, мне нечего тебе предложить. В моем распоряжении только луковица и две сырые картофелины, а до ночи еще далеко. Я украл их, каюсь, но иного выбора у меня не было. Ночи сейчас коротки, хоть и безлунны, и времени, чтобы найти себе пищу, так мало. Но я готов сознаться во всем! Будь же свидетелем моего раскаяния: я взял эти овощи у фермера, чьи владения лежат к юго-востоку отсюда. Я не знаю его имени, но уверен — он очень хороший человек, и она не придет за ним так же, как пришла за мной. Если ты, мой друг, повстречаешь этого добрейшего человека, скажи ему, что мне очень жаль, и я прошу у него простить меня, если это возможно. Хотелось бы думать, моя кража не слишком его опечалила.
Ты спрашиваешь у меня, что случилось? Я расскажу! Охотно расскажу — недаром же я потратил столько усилий, чтобы высушить этот ящик. Расскажу, чтобы все узнали, какая беда подстерегает каждого, кто обитает под светом дня. Слушай же! До прошлой недели я жил на Карлтон-стрит, 25. Мой дом располагался между бакалейной лавкой на углу Тассер-авеню и особняком семейства Спарксонов — милейших людей, с которыми я когда-то водил дружбу. Проверь это, мой друг. Приди туда и расспроси местных жителей. Я хочу, чтобы в правдивости моих слов ты не сомневался. Зайди к Спарксонам — пускай Джиллиан напоит тебя чаем, а между тем расскажет о своем соседе, который чуть более месяца назад стал вести себя… странно. Но с этого момента в суждениях своих будь осторожен, и слова, сказанные тебе, воспринимай как слова людей, не понимающих, что происходит на самом деле. Они-то не знают, что видел я!
Начать свой рассказ, вероятно, мне нужно с того, что еще в детстве я испытывал некое странное чувство, объяснение которому смог дать лишь недавно, за несколько дней до моего здешнего спасительного самозаточения. Быть может, мой друг… тебе тоже знакомо ощущение, когда за тобой кто-то следит? Как будто некто незримый и бесшумный следует за тобой по пятам, повторяет каждый твой шаг, копирует каждое, даже малейшее, движение? Нет? Что же, ты счастливый человек. Счастливый в неведении. Я же с самых малых лет влеку за собой это бремя, изо дня в день, с короткими ночными передышками. Ах, блаженное время сумерек! Но, бывало, и ночь предавала меня. Когда луна озаряла землю дьявольским свечением, проклятое чувство возвращалось вновь!
Прости, мой добрый друг, не хотел тебя напугать. Я и сам страшусь подобных воспоминаний, потому пытаюсь держаться от них подальше, заменяю их раздумьями о том, где бы раздобыть еды, или же просто пою песню… но негромко! Чтобы она не услышала меня… Ты спросишь — кто она? Имени я не назову. Я забыл его в тот момент, когда увидел её впервые. Забыл, и поэтому счастлив — это имя не будет изводить меня в промежутках робкого сна. Помню лишь, что несчастье случилось со мной 12 июня, в день, когда я вышел в маркет за покупками. Тот день был жарким и, что более важно, ярким, как будто чокнутое солнце решило затопить сиянием весь мир. Старое дрянное чувство, знакомое мне с детства, всё нарастало, и где-то на аллее Кленов я ощутил особенно ясно, что иду не один. Я ускорил шаг — первое, что сделал бы каждый на моем месте, почуй он преследование — а потом намеренно стал идти медленней, но то незримое, необъяснимое нечто, которое легло на мой след, не отстало и не приблизилось — оно всю дорогу выдерживало первоначальную дистанцию, определить которую мне никак не удавалось.
Закупив провизии на две недели вперед, я решил не покидать без надобности дом, где я чувствовал себя более-менее нормально, где навязчивое недоброе общество меня не отягощало. Солнечный свет я невзлюбил, потому в два вечера, ничуть не колеблясь, заделал окна, чем, вероятно, вызвал немалое удивление соседей. Целых четырнадцать дней — дней спокойствия — я гулял по комнатам, радуясь, что яркий свет не способен был проникнуть в мое жилище сквозь забитые ставни — тут уж я постарался на славу! Я прислушивался к звукам извне и ехидно посмеивался над ними. Что могли они мне сделать? Какое зло причинить? Они — там, а я — здесь, в безопасности.
Но вот две недели минули. Моя кладовая опустела, и я вынужден был снова покинуть дом, служивший мне надежным убежищем, где меня никто не тревожил.
Страница
1 из 3
1 из 3
