Человек, свернувший в парк Сосновка, был подтянут, высок, двигался решительно и быстро. В широком кругу общения его величали «доктор Малышкин», родственники и друзья звали просто: Вася. В руке он держал полиэтиленовый пакет. Бодрым шагом доктор миновал тир, домик лесника и направился к огороженным заборчиком беседкам, обещавшим стол, тень и приятное времяпрепровождение. Присев на лавочку, Малышкин полез в мешок. На стол легли: шариковая ручка, блокнот в твёрдой обложке и двухлитровый баллон пива. Доктор Малышкин открыл блокнот, поволновался немного, откупорил баттл, хлебнул.
Добавить в моё избранное
7 мин, 45 сек 1150
Волнение улеглось. Против ожиданий, даже мамаш с детьми возле беседки не оказалось. Никто не мог помешать исполнению задуманного. Малышкин взял шариковую ручку, снял колпачок, повертел в пальцах, отложил. Он готовился предать медицинское братство, и сомневался. Доктор сделал два больших глотка. Посмотрел на газон, на деревья, на куст. Сомнения улетучились. Доктор облокотился о стол и написал профессионально неразборчивым почерком: «Куда идут абортусы».
Отрезав пути к отступлению, он счёл заголовок хорошим. Такой, по его мнению, должен был понравиться газетчикам. А не понравится — редактор исправит.
«Нерождённые дети — ходкий товар на медицинском рынке», — начал он. Бульварный стиль дался на удивление легко.
— «Фетальные ткани — препараты, выделенные из погибшего в результате аборта плода, оказывают сильное стимулирующее воздействие на внутренние органы поражённого неизлечимым обычными средствами недугом человека. В нашей стране трансплантология сделала большой шаг вперёд в деле освоения фетатерапии.» Что я пишу! — ужаснулся Малышкин и отхлебнул ещё пива.
— Коллеги прочтут — засмеют. Ладно, для газеты пишу, а они таких газет не читают.
Он подождал. Мысли потекли по нужному руслу:
«Ткани, добытые из зародышей, убитых в ходе операции по прерыванию беременности, пересаживают страдающим болезнью Паркинсона богачам. Простым людям фетатерапия недоступна. Оно и не удивительно — такая операция стоит огромных денег. И не потому, что метод не отработан и не поставлен на поток, а в силу его полной аморальности. Медицинская этика не позволяет варить бульон из младенцев и впрыскивать его дряхлым маразматикам. Вот и приходится нечистоплотным врачам идти на риск, подвергая опасности здоровье пациента, а также собственную честь и свободу. Нормальному человеку трудно предположить существование клиники, в которой лечатся родственники «новых русских» и зажиточные европейцы. Тем не менее, медицинский центр «Возрождение», которым руководит кандидат медицинских наук Роман Владимирович Веселицкий, растёт и процветает именно за счёт незаконных операций с фетальными тканями.» Не делаю ли я подонку рекламу? — доктор Малышкин отложил авторучку, привычными движениями размял пальцы. Посмотрел на исписанную страницу. Выбил энергичную дробь рёбрами ладоней об угол стола.
— Ладно, если и делаю, то антирекламу. В конце концов, публикация в газете является основанием для возбуждения уголовного дела, если о ней узнает прокуратура.
Эти сведения Малышкин почерпнул у своего адвоката. Прежде, чем приступить к статье, он проконсультировался у знакомого юриста и даже внёс задаток, заключив соглашение, по которому адвокат мог защищать его интересы в суде. В том, что против Малышкина подадут исковое заявление, ушлый адвокат сумел убедить доктора с той же лёгкостью, с какой врач назначал испуганным больным дорогостоящее лечение. В своё время адвокат был пациентом Малышкина, а теперь доктор стал его клиентом. Жизнь не стояла на месте, то и дело поворачиваясь к живущим неприглядной своей стороной.
За год до развода доктор Малышкин с женой посетил юбилей заведующего операционно-анестезиологическим отделением. Торжество проходило в арендованном на день кабаке и должно было стать медицинским междусобойчиком. Однако поздравить юбиляра явились самые неожиданные люди: депутат, пара театральных актёров, математик, владеющий фирмой по производству компьютерных игр, и менее экзотические, но более многочисленные купцы. Врачи, изрядно разбавленные благодарными пациентами, старались держаться поближе друг к дружке. В этой сплочённой компании Малышкин и повстречался с бывшим своим сокурсником.
— Рома?
— Вася!
За двадцать лет Веселицкий раздался вширь, обзавёлся отвислым брюшком и пухлыми щеками. Доктор Малышкин с удовольствием отметил, что сам, благодаря регулярным занятиям каратэ, неплохо смотрится на его фоне. Малышкин любил сравнивать себя с окружающими, и сравнения всякий раз были в его пользу.
Приятели разговорились. Веселицкий поведал о клинике «Возрождение», но на людях откровенничать не стал. Разговор продолжился в коттедже процветающего врача, куда их доставил «ягуар» Веселицкого.
— Ты же у нас всегда к науке тяготел, — удивился Малышкин, — а я думал, что в нашей стране наука бедно живёт.
— Это прикладники живут бедно, — парировал Веселицкий, — и то в нашей стране, а не у меня на фирме.
— А у тебя фирма не часть нашей страны, что ли?
— У меня заповедник, в котором умные и умелые люди зарабатывают большие деньги.
— Никогда не сомневался в твоём уме.
— А я в твоём умении. Говорят, у тебя руки золотые. Пойдёшь ко мне? Деньгами будешь доволен.
— Что же ты такое в своей клинике делаешь?
— Трансплантацию тканей, — Веселицкий покосился на супругу Малышкина, слушавшую разговор с тоскливым выражением далёкого от медицины человека и заметно оживившуюся, когда речь зашла о деньгах.
Отрезав пути к отступлению, он счёл заголовок хорошим. Такой, по его мнению, должен был понравиться газетчикам. А не понравится — редактор исправит.
«Нерождённые дети — ходкий товар на медицинском рынке», — начал он. Бульварный стиль дался на удивление легко.
— «Фетальные ткани — препараты, выделенные из погибшего в результате аборта плода, оказывают сильное стимулирующее воздействие на внутренние органы поражённого неизлечимым обычными средствами недугом человека. В нашей стране трансплантология сделала большой шаг вперёд в деле освоения фетатерапии.» Что я пишу! — ужаснулся Малышкин и отхлебнул ещё пива.
— Коллеги прочтут — засмеют. Ладно, для газеты пишу, а они таких газет не читают.
Он подождал. Мысли потекли по нужному руслу:
«Ткани, добытые из зародышей, убитых в ходе операции по прерыванию беременности, пересаживают страдающим болезнью Паркинсона богачам. Простым людям фетатерапия недоступна. Оно и не удивительно — такая операция стоит огромных денег. И не потому, что метод не отработан и не поставлен на поток, а в силу его полной аморальности. Медицинская этика не позволяет варить бульон из младенцев и впрыскивать его дряхлым маразматикам. Вот и приходится нечистоплотным врачам идти на риск, подвергая опасности здоровье пациента, а также собственную честь и свободу. Нормальному человеку трудно предположить существование клиники, в которой лечатся родственники «новых русских» и зажиточные европейцы. Тем не менее, медицинский центр «Возрождение», которым руководит кандидат медицинских наук Роман Владимирович Веселицкий, растёт и процветает именно за счёт незаконных операций с фетальными тканями.» Не делаю ли я подонку рекламу? — доктор Малышкин отложил авторучку, привычными движениями размял пальцы. Посмотрел на исписанную страницу. Выбил энергичную дробь рёбрами ладоней об угол стола.
— Ладно, если и делаю, то антирекламу. В конце концов, публикация в газете является основанием для возбуждения уголовного дела, если о ней узнает прокуратура.
Эти сведения Малышкин почерпнул у своего адвоката. Прежде, чем приступить к статье, он проконсультировался у знакомого юриста и даже внёс задаток, заключив соглашение, по которому адвокат мог защищать его интересы в суде. В том, что против Малышкина подадут исковое заявление, ушлый адвокат сумел убедить доктора с той же лёгкостью, с какой врач назначал испуганным больным дорогостоящее лечение. В своё время адвокат был пациентом Малышкина, а теперь доктор стал его клиентом. Жизнь не стояла на месте, то и дело поворачиваясь к живущим неприглядной своей стороной.
За год до развода доктор Малышкин с женой посетил юбилей заведующего операционно-анестезиологическим отделением. Торжество проходило в арендованном на день кабаке и должно было стать медицинским междусобойчиком. Однако поздравить юбиляра явились самые неожиданные люди: депутат, пара театральных актёров, математик, владеющий фирмой по производству компьютерных игр, и менее экзотические, но более многочисленные купцы. Врачи, изрядно разбавленные благодарными пациентами, старались держаться поближе друг к дружке. В этой сплочённой компании Малышкин и повстречался с бывшим своим сокурсником.
— Рома?
— Вася!
За двадцать лет Веселицкий раздался вширь, обзавёлся отвислым брюшком и пухлыми щеками. Доктор Малышкин с удовольствием отметил, что сам, благодаря регулярным занятиям каратэ, неплохо смотрится на его фоне. Малышкин любил сравнивать себя с окружающими, и сравнения всякий раз были в его пользу.
Приятели разговорились. Веселицкий поведал о клинике «Возрождение», но на людях откровенничать не стал. Разговор продолжился в коттедже процветающего врача, куда их доставил «ягуар» Веселицкого.
— Ты же у нас всегда к науке тяготел, — удивился Малышкин, — а я думал, что в нашей стране наука бедно живёт.
— Это прикладники живут бедно, — парировал Веселицкий, — и то в нашей стране, а не у меня на фирме.
— А у тебя фирма не часть нашей страны, что ли?
— У меня заповедник, в котором умные и умелые люди зарабатывают большие деньги.
— Никогда не сомневался в твоём уме.
— А я в твоём умении. Говорят, у тебя руки золотые. Пойдёшь ко мне? Деньгами будешь доволен.
— Что же ты такое в своей клинике делаешь?
— Трансплантацию тканей, — Веселицкий покосился на супругу Малышкина, слушавшую разговор с тоскливым выражением далёкого от медицины человека и заметно оживившуюся, когда речь зашла о деньгах.
Страница
1 из 3
1 из 3
