Рассказываю со слов отца, он любит эту историю по десятку раз рассказывать всем, кто рад слушать. Он преподавал тогда физику и каждый день ездил в метро. Дело было давно, тогда наше метро еще Ленинградским называлось.
Добавить в моё избранное
2 мин, 43 сек 16996
Ехал он как-то после работы, и тут поезд остановился в тоннеле. Пассажиры не паникуют, все своими делами занимаются. Только стал слышен звук, будто то ли вода где-то журчит, то ли сквозняк тоннельный. По громкой связи сказали, что поезд скоро возобновит движение.
И тут погас свет.
Мобильников, чтобы подсветить, тогда не было, и люди в темноте начали волноваться. Кто-то зажег зажигалку, но толку от нее было мало. В вагоне начала плакать девочка. Люди понемногу стали тревожиться и ворчать, дескать, что за безобразие. Сквозь ворчание отец различал звуки из тоннеля: журчание стало громче.
— Пути подтопило, — со знанием дела сообщил какой-то пассажир.
— Долго стоять будем.
Люди начали беспокоиться, кто-то уже запаниковал и стал кричать, что сейчас тоннель зальет до потолка, и все они тут утонут.
Поезд стоял уже десять минут. Вода теперь журчала вполне отчетливо — казалось, будто она течет прямо под вагонами, причем довольно бурным потоком. Кроме того, появился еще один звук — словно кто-то шлепал мокрыми ладонями по стеклу и потирал стекло с характерным скрипом. Мало ли кто чем занимается в темноте от безделья — отец сначала на это внимания не обратил, но потом понял, что звук, во-первых, перемещается — невидимый в темноте «шлепальщик» двигался от одного конца вагона до другого, затихал, а потом возвращался обратно. А во-вторых, звук явно шел снаружи.
Вот тут нехорошим холодком пробрало уже даже моего отца. Другие пассажиры тоже стали замечать неладное. Сперва какая-то тетка велела не хулиганить, но потом более внимательный гражданин шепотом сказал «это снаружи», и все разом затихли.
Вскоре звук стал доноситься с другой стороны вагона, словно этот хулиган влегкую обошел вагон и пошел по другой стороне. Поезд стоял в кромешной тьме в тоннеле, в котором отчетливо журчала вода. Невидимый шалун легко доставал руками до окон, хотя все представляют себе высоту вагона. При этом он шутя обходил вагон по кругу, как будто ему сцепка между вагонами помехой не была.
Парень, что с зажигалкой был, решил разведать, что там происходит. Когда звук приблизился к нему (он стоял у двери), он зажег огонек и поднес к стеклу… Все, кто увидел, кто находится снаружи, разом отпрыгнули в другую сторону вагона, так что тот закачался. В стекло смотрело лицо. Белое, какое-то даже синюшнее. Через стекло трудно было рассмотреть детали, но у этого существа были маленькие темные глаза в обрамлении густых темных кругов, как у смертельно больного. Рот был широко открыт, кожа вокруг него обвисла и одрябла. Всего пару секунд оно было видно, потом парень уронил зажигалку, и вагон снова погрузился в темноту. Теперь шлепанье по стеклу участилось. Кто-то истошно заорал: «Закройте форточки!». Люди в панике жались друг к другу в центре вагона. Потом плеск воды послышался уже внутри вагона, словно кто-то опрокинул ведро на пол… Отец плохо помнит, что было дальше, но где-то минут пять была полная неразбериха — люди орали, цеплялись друг за друга, никто ничего не понимал. А потом внезапно включили свет. Люди смотрели друг на друга и на черные окна. Шлепанье прекратилось, журчанье воды стихло. Поезд тронулся и медленно поехал. Когда двери открылись на станции, люди повалили наружу так быстро, что дежурные по станции даже забеспокоились.
А когда мой отец оглянулся, он увидел, что борта вагона и стекла были все мокрые, хотя, как потом выяснилось, никакого подтопления тоннеля не было, просто был перебой в проводке, который починили за десять минут.
И тут погас свет.
Мобильников, чтобы подсветить, тогда не было, и люди в темноте начали волноваться. Кто-то зажег зажигалку, но толку от нее было мало. В вагоне начала плакать девочка. Люди понемногу стали тревожиться и ворчать, дескать, что за безобразие. Сквозь ворчание отец различал звуки из тоннеля: журчание стало громче.
— Пути подтопило, — со знанием дела сообщил какой-то пассажир.
— Долго стоять будем.
Люди начали беспокоиться, кто-то уже запаниковал и стал кричать, что сейчас тоннель зальет до потолка, и все они тут утонут.
Поезд стоял уже десять минут. Вода теперь журчала вполне отчетливо — казалось, будто она течет прямо под вагонами, причем довольно бурным потоком. Кроме того, появился еще один звук — словно кто-то шлепал мокрыми ладонями по стеклу и потирал стекло с характерным скрипом. Мало ли кто чем занимается в темноте от безделья — отец сначала на это внимания не обратил, но потом понял, что звук, во-первых, перемещается — невидимый в темноте «шлепальщик» двигался от одного конца вагона до другого, затихал, а потом возвращался обратно. А во-вторых, звук явно шел снаружи.
Вот тут нехорошим холодком пробрало уже даже моего отца. Другие пассажиры тоже стали замечать неладное. Сперва какая-то тетка велела не хулиганить, но потом более внимательный гражданин шепотом сказал «это снаружи», и все разом затихли.
Вскоре звук стал доноситься с другой стороны вагона, словно этот хулиган влегкую обошел вагон и пошел по другой стороне. Поезд стоял в кромешной тьме в тоннеле, в котором отчетливо журчала вода. Невидимый шалун легко доставал руками до окон, хотя все представляют себе высоту вагона. При этом он шутя обходил вагон по кругу, как будто ему сцепка между вагонами помехой не была.
Парень, что с зажигалкой был, решил разведать, что там происходит. Когда звук приблизился к нему (он стоял у двери), он зажег огонек и поднес к стеклу… Все, кто увидел, кто находится снаружи, разом отпрыгнули в другую сторону вагона, так что тот закачался. В стекло смотрело лицо. Белое, какое-то даже синюшнее. Через стекло трудно было рассмотреть детали, но у этого существа были маленькие темные глаза в обрамлении густых темных кругов, как у смертельно больного. Рот был широко открыт, кожа вокруг него обвисла и одрябла. Всего пару секунд оно было видно, потом парень уронил зажигалку, и вагон снова погрузился в темноту. Теперь шлепанье по стеклу участилось. Кто-то истошно заорал: «Закройте форточки!». Люди в панике жались друг к другу в центре вагона. Потом плеск воды послышался уже внутри вагона, словно кто-то опрокинул ведро на пол… Отец плохо помнит, что было дальше, но где-то минут пять была полная неразбериха — люди орали, цеплялись друг за друга, никто ничего не понимал. А потом внезапно включили свет. Люди смотрели друг на друга и на черные окна. Шлепанье прекратилось, журчанье воды стихло. Поезд тронулся и медленно поехал. Когда двери открылись на станции, люди повалили наружу так быстро, что дежурные по станции даже забеспокоились.
А когда мой отец оглянулся, он увидел, что борта вагона и стекла были все мокрые, хотя, как потом выяснилось, никакого подтопления тоннеля не было, просто был перебой в проводке, который починили за десять минут.
