Добавить в моё избранное
8 мин, 23 сек 7501
— и я помахала ему рукой, хотя вовсе этого не хотела, словно я не владела собой, будто кто-то играл мной, как марионеткой.
Так странно было видеть моего брата живым, и это значило лишь одно — я тоже умерла… И вместе с этой мыслью пришли воспоминания, они нахлынули и водоворотом унесли меня:
… дождь. Я чувствую его на щеках, на губах. Хочу зажмурить глаза, но понимаю, что не могу сомкнуть веки. Они будто не слушаются меня больше, или я забыла, как это делать. Но я могу видеть… лица склонившихся надо мной незнакомых — обычных прохожих.
« Почему же она плачет?» — я смотрю на пожилую женщину, и это всё, что я могу — задать глазами немой вопрос.
«Почему она плачет?» Ах да, кажется, меня только что сбил автобус.
«Но это ничего! Не расстраивайтесь, я совсем не чувствую боли!» — хочу я успокоить ту пожилую женщину, которая вдруг показалась мне такой приятной собеседницей.
Слезы катятся по ее щекам. Я хочу протянуть руку и смахнуть влажные следы, а еще лучше обнять женщину крепко-крепко. Ее глаза полны невыносимой печали… Ее срочно нужно утешить! Но… почему никто не смотрит на нее?
«Эй, люди! — хочу я крикнуть.
— Смотрите же, женщине нужна помощь!» Но я молчу… И все смотрят только на меня.
И тут ко мне приходит вечный покой, словно я медленно опускаюсь на дно Мариинской впадины, где властвует лишь тишина и темнота. И последний вопрос, застывший в моих умирающих нейронах: «Неужели это всё?» И вот я на детской площадке, опять.
— Привет!
Так странно было видеть моего брата живым, и это значило лишь одно — я тоже умерла… И вместе с этой мыслью пришли воспоминания, они нахлынули и водоворотом унесли меня:
… дождь. Я чувствую его на щеках, на губах. Хочу зажмурить глаза, но понимаю, что не могу сомкнуть веки. Они будто не слушаются меня больше, или я забыла, как это делать. Но я могу видеть… лица склонившихся надо мной незнакомых — обычных прохожих.
« Почему же она плачет?» — я смотрю на пожилую женщину, и это всё, что я могу — задать глазами немой вопрос.
«Почему она плачет?» Ах да, кажется, меня только что сбил автобус.
«Но это ничего! Не расстраивайтесь, я совсем не чувствую боли!» — хочу я успокоить ту пожилую женщину, которая вдруг показалась мне такой приятной собеседницей.
Слезы катятся по ее щекам. Я хочу протянуть руку и смахнуть влажные следы, а еще лучше обнять женщину крепко-крепко. Ее глаза полны невыносимой печали… Ее срочно нужно утешить! Но… почему никто не смотрит на нее?
«Эй, люди! — хочу я крикнуть.
— Смотрите же, женщине нужна помощь!» Но я молчу… И все смотрят только на меня.
И тут ко мне приходит вечный покой, словно я медленно опускаюсь на дно Мариинской впадины, где властвует лишь тишина и темнота. И последний вопрос, застывший в моих умирающих нейронах: «Неужели это всё?» И вот я на детской площадке, опять.
— Привет!
Страница
2 из 4
2 из 4
