Жизнь после жизни

Увидеть истинную радость на лице своего брата, который прожил так мало, но познал ее. И вспомнить, как много дней из своей жизни я потратила на серые будни и печали. Мне всегда очень сложно было чувствовать себя счастливой, просто улыбаться и радоваться новому дню, цветку или бабочке. Я так много переживала, боялась и всё строила планы на светлое будущее, которое так и не наступило.

И я расслабилась тогда, отпустила беспокойные мысли, и стала просто наслаждаться спектаклем. Смотрела на моего брата и родителей, еще таких молодых, когда мы сели за стол, ловила каждое слово, улыбку в уголке маминого рта, папины морщины на лбу, когда он заводил речь о чем-то серьезном. Мелочи, в прошлой жизни оставшиеся незамеченными, ускользнувшие от моего беспокойного взгляда, но такие важные, я бы даже осмелилась сказать, бесценные.

Как и в предыдущие дни, когда в доме уже царствовала ночь, я заглянула к брату в комнату, склонилась над ним и поцеловала в щеку.

Он пожелал мне спокойной ночи.

И вдруг… — Привет! — кричал Антон и улыбался широко-широко.

Декорации мгновенно сменились, я опять вернулась на детскую площадку и не понимала, что с этим делать… Пепси, птица с большими крыльями, качели, ужин, родители, мой брат… и я, не контролирующая свое тело, не способная ни закричать, ни заплакать, управляющая лишь собственными мыслями.

— «Нет! Нет! Нет! Я больше этого не вынесу! Я больше этого не хочу!» — взмолилась я кому-то там наверху, в десятый или сотый раз оказавшись на детской площадке, и мир схлопнулся, картинка вокруг меня исчезла, и я сама исчезла.

Остался лишь свет… … не яркий, но и не тусклый, такой, каким он должен быть. Он был мне знаком и приятен. И мыслей не было, ни одной, лишь осознание всего и вся. Словами этого не передать. И сколько это продолжалось, сказать я не могу.

И вдруг я снова обрела форму. Я увидела свои руки, ноги. Я не стояла, не парила, я просто была в этом свете. И я была не одна. Напротив я увидела лицо девушки, такое знакомое. Ее глаза, черты лица… Я точно знала ее, но никак не могла вспомнить, где мы встречались при жизни.

— Привет, — сказала она, не открывая рта.

— Я умерла? Это рай? Ад? — почему-то я знала, что все задают эти вопросы.

— У этого места нет названия, ты можешь назвать его сама. Ты можешь всё. Понимаешь? Теперь ты можешь всё.

— Но… Тот день, с братом… Что я должна была в нем изменить? Что я должна была понять?

— Ничего.

— Не понимаю. Тогда зачем мне была эта боль? Это наказание?

— Это не наказание. К себе притянул тебя брат, вот и всё.

— Но я не могла ничего сказать или сделать!

— Твой брат сотворил тот день для себя, таким, каким он был. В нем ничего не нужно менять. Он просто наслаждается им, вечно. Ты тоже так можешь.

— Вечно? Постой, я знаю тебя? Кто ты?

— Ты, — она отозвалась эхом.

Ее глаза не давали мне покоя, я словно смотрела в зеркало.

— Я могу всё? Но что я дол… … жна для этого сделать? — хотела спросить я, но не успела.

Все вокруг изменилось. Яркий солнечный свет ослепил меня. И я почувствовала аромат моря, и пальцы моих рук потонули в теплом песке.

Когда же глаза немного привыкли, я увидела перед собой лазурные волны. До самого горизонта — океан, а дальше — бескрайнее синее небо.

Мой рай в духе Баунти.

Я поднялась и ощутила всем телом свободу. На мне не было никакой одежды, но я не чувствовала смущения, ведь вокруг — никого.

Присев на корточки у самой кромки воды я закрыла глаза и долго просто слушала волны, пение птиц и шелест пальмовых листьев за спиной.

Наверное, мой рай оказался банальным, как и у сотен миллионов других людей, которые большую часть жизни провели в холоде и дожде.

Море, солнце и песок.

Пальмы, ракушки и райские птицы.

Мой рай был похож на обложку туристического журнала.

Неужели это всё?

Всё что я хочу?

Неужели это самое важное???

Мои пальцы ласкают волны, мои волосы колышет теплый ветер, мою кожу согревает тропическое солнце.

— Совсем нет, — ответила я сама себе, и всё вокруг изменилось.

— Привет! — кричал Антон и улыбался широко-широко.

И я ответила улыбкой, теперь она была полностью моя.