Когда Зелимхан Абдулов поселился в четырёхэтажном доме номер пять, соседи были явно не в восторге.
10 мин, 51 сек 6310
— Вот Валерьевна дура набитая! — возмущалась пенсионерка Нина Павловна с четвёртого этажа.
— Хватило ума сдать квартиру чеченцу! Они ж дикие: чуть что — сразу с ножом.
— И ещё хорошо, если не взорвут чего-нибудь, — вторила ей Марья Петровна, или просто баба Маня.
— А то вон в Москве — метро взрывают, дома взрывают, как бы и у нас, в Петушках, где-нибудь не жахнуло.
— Да что у нас взрывать? — отозвалась Нина Павловна.
— Здесь-то и вправду нечего, — согласился Пётр Михалыч, живущий в квартире напротив Нины Павловны.
— А до Москвы недалеко. Разве что там где-нибудь.
— И слава Богу, если в Москве, — перекрестилась баба Маня.
— Только с ножом он будет кидаться на нас, соседей. И насиловать будет наших девок.
— Да ещё и утащит чего — они ж воруют как не знаю кто.
— А не утащит — так подожгёт. Просто так, из вредности. Они ж русских ненавидят до потери пульса.
— Это он на вид такой тихенький. В тихом омуте как раз-таки все черти водятся. Эх, беда будет, чует моё сердце.
Трудно сказать, слышал ли Зелимхан эти речи, но он не мог не видеть, как относятся к нему новые соседи. Правда, открыто с ним ссориться они не решались, но всем своим видом показывали, что он им неприятен.
Зелимхан тоже не шёл на конфликт, но и не особо старался завоевать их расположение. Пускай малость привыкнут к нему, а там, глядишь, их враждебность сама собой пройдёт. Может, они никогда не забудут ни про конфликт на Кавказе, ни про теракты, но, по крайней мере, будут думать о нём лучше.
Так они и жили: Зелимхан — с надеждой, а его соседи — с тревогой, что рано или поздно случится беда. И однажды она действительно пришла.
— Иваныч, откройте! — растрёпанная Евдокия Ильинична исступлённо молотила в дверь.
— Иваныч, Вы дома?
Через минуту на пороге появился хозяин — седовласый ветеран войны, одетый в ночную пижаму.
— Чего шумишь, Ильинична? — спросил он, протирая заспанные глаза.
— У Вас сарай горит!
Вскоре соседи, включая Иваныча, стояли во дворе с вёдрами, наполненными водой. А Ильинична на ходу рассказывала:
— Голова заболела — просто жуть. Заснуть не могу. Дай, думаю, таблетку выпью. Иду на кухню, гляжу в окно, вижу, у Иваныча сарай горит… Что ни говори, а спохватилась Ильинична очень вовремя. Пламя ещё не успело заняться как следует, поэтому пожар быстро удалось потушить.
Слава Богу! Теперь можно вздохнуть свободно.
— Пойду-ка гляну, — сказал Иваныч, заходя за сарай, где находилась дверь.
— Ничего ли не спёрли, шаромыжники проклятые?
Но тут же вернулся белее снега.
— Что там, Иваныч? — наперебой спрашивали соседи.
— Там… труп. Светкин.
— Батюшки! Господи помилуй! — послышались со всех сторон испуганные возгласы.
— Надо звонить в милицию.
— Как же она здесь оказалась?
— Бедная Светочка!
— В такое-то время… Подробности выяснились на следующий день, когда медицинская экспертиза установила, что Светлана Кузьмина из восьмой квартиры погибла не от огня. Ещё до этого её горло было перерезано. А ещё раньше, если верить той же экспертизе, девушку изнасиловали. Кто это сделал, ни у кого не возникло сомнений.
— Вот я же говорила, я же говорила, — напомнила баба Маня, — что ни к чему хорошему это не приведёт. Валерьевну ещё предупреждала: не надо, говорю, сдавать квартиру чеченцу. Так нет же — упёрлась.
— И ведь специально ж поджёг, зараза, — покачала головой Нина Павловна, — чтоб никаких отпечатков. Сволочь!
— Придушил бы эту гниду своими руками! — пригрозил Михалыч, сжав кулаки и помахав ими перед собой.
— Да только сидеть не хочется.
— Ещё как бы на кого-нибудь из наших это не повесили. У нас же милиция… При этих словах соседи как-то все поутихли — склонили головы и стали напряжённо обдумывать, как быть? Как выпутаться из этого положения?
— Значит, так, — взяла шефство в свои руки баба Маня.
— Будут что-то спрашивать про этого Абдулова, говорите: скандалил, угрожал и за нож хватался.
— Так он же не угрожал, — возразил было Иваныч.
— Ну, и что из того?
— А ведь Маня права, — поддержал её Михалыч.
— Милиция ж иначе не почешется.
— Так это как-то не по-людски, — робко начал Иваныч, но другие соседи его перебили:
— Ишь ты, человечный тут нашёлся!
— Леночку бы твою — небось, не так бы заговорил!
— Пока мы тут будем по-человечески, он ещё кого-нибудь!
— С волками только так и надо!
Под напором таких «разумных» речей ветеран как-то призадумался, умолк.
Нина Павловна, обычно такая активная и разговорчивая, в этот раз отчего-то молчала. Должно быть, обдумывала: стоит ли грешить против истины, пусть даже в благих целях?
— Хватило ума сдать квартиру чеченцу! Они ж дикие: чуть что — сразу с ножом.
— И ещё хорошо, если не взорвут чего-нибудь, — вторила ей Марья Петровна, или просто баба Маня.
— А то вон в Москве — метро взрывают, дома взрывают, как бы и у нас, в Петушках, где-нибудь не жахнуло.
— Да что у нас взрывать? — отозвалась Нина Павловна.
— Здесь-то и вправду нечего, — согласился Пётр Михалыч, живущий в квартире напротив Нины Павловны.
— А до Москвы недалеко. Разве что там где-нибудь.
— И слава Богу, если в Москве, — перекрестилась баба Маня.
— Только с ножом он будет кидаться на нас, соседей. И насиловать будет наших девок.
— Да ещё и утащит чего — они ж воруют как не знаю кто.
— А не утащит — так подожгёт. Просто так, из вредности. Они ж русских ненавидят до потери пульса.
— Это он на вид такой тихенький. В тихом омуте как раз-таки все черти водятся. Эх, беда будет, чует моё сердце.
Трудно сказать, слышал ли Зелимхан эти речи, но он не мог не видеть, как относятся к нему новые соседи. Правда, открыто с ним ссориться они не решались, но всем своим видом показывали, что он им неприятен.
Зелимхан тоже не шёл на конфликт, но и не особо старался завоевать их расположение. Пускай малость привыкнут к нему, а там, глядишь, их враждебность сама собой пройдёт. Может, они никогда не забудут ни про конфликт на Кавказе, ни про теракты, но, по крайней мере, будут думать о нём лучше.
Так они и жили: Зелимхан — с надеждой, а его соседи — с тревогой, что рано или поздно случится беда. И однажды она действительно пришла.
— Иваныч, откройте! — растрёпанная Евдокия Ильинична исступлённо молотила в дверь.
— Иваныч, Вы дома?
Через минуту на пороге появился хозяин — седовласый ветеран войны, одетый в ночную пижаму.
— Чего шумишь, Ильинична? — спросил он, протирая заспанные глаза.
— У Вас сарай горит!
Вскоре соседи, включая Иваныча, стояли во дворе с вёдрами, наполненными водой. А Ильинична на ходу рассказывала:
— Голова заболела — просто жуть. Заснуть не могу. Дай, думаю, таблетку выпью. Иду на кухню, гляжу в окно, вижу, у Иваныча сарай горит… Что ни говори, а спохватилась Ильинична очень вовремя. Пламя ещё не успело заняться как следует, поэтому пожар быстро удалось потушить.
Слава Богу! Теперь можно вздохнуть свободно.
— Пойду-ка гляну, — сказал Иваныч, заходя за сарай, где находилась дверь.
— Ничего ли не спёрли, шаромыжники проклятые?
Но тут же вернулся белее снега.
— Что там, Иваныч? — наперебой спрашивали соседи.
— Там… труп. Светкин.
— Батюшки! Господи помилуй! — послышались со всех сторон испуганные возгласы.
— Надо звонить в милицию.
— Как же она здесь оказалась?
— Бедная Светочка!
— В такое-то время… Подробности выяснились на следующий день, когда медицинская экспертиза установила, что Светлана Кузьмина из восьмой квартиры погибла не от огня. Ещё до этого её горло было перерезано. А ещё раньше, если верить той же экспертизе, девушку изнасиловали. Кто это сделал, ни у кого не возникло сомнений.
— Вот я же говорила, я же говорила, — напомнила баба Маня, — что ни к чему хорошему это не приведёт. Валерьевну ещё предупреждала: не надо, говорю, сдавать квартиру чеченцу. Так нет же — упёрлась.
— И ведь специально ж поджёг, зараза, — покачала головой Нина Павловна, — чтоб никаких отпечатков. Сволочь!
— Придушил бы эту гниду своими руками! — пригрозил Михалыч, сжав кулаки и помахав ими перед собой.
— Да только сидеть не хочется.
— Ещё как бы на кого-нибудь из наших это не повесили. У нас же милиция… При этих словах соседи как-то все поутихли — склонили головы и стали напряжённо обдумывать, как быть? Как выпутаться из этого положения?
— Значит, так, — взяла шефство в свои руки баба Маня.
— Будут что-то спрашивать про этого Абдулова, говорите: скандалил, угрожал и за нож хватался.
— Так он же не угрожал, — возразил было Иваныч.
— Ну, и что из того?
— А ведь Маня права, — поддержал её Михалыч.
— Милиция ж иначе не почешется.
— Так это как-то не по-людски, — робко начал Иваныч, но другие соседи его перебили:
— Ишь ты, человечный тут нашёлся!
— Леночку бы твою — небось, не так бы заговорил!
— Пока мы тут будем по-человечески, он ещё кого-нибудь!
— С волками только так и надо!
Под напором таких «разумных» речей ветеран как-то призадумался, умолк.
Нина Павловна, обычно такая активная и разговорчивая, в этот раз отчего-то молчала. Должно быть, обдумывала: стоит ли грешить против истины, пусть даже в благих целях?
Страница
1 из 4
1 из 4