Чудовище

А впрочем, разве от неё решения что-то изменится? Ведь все скажут: да, скандалил, да, приставал, да, с ножом кидался. Что решит её одинокий голос?

Впрочем, слова Нины Павловны, как и следовало ожидать, не оказали никакого влияния на судьбу Зелимхана. К своему несчастью, парень говорил, что был в тот вечер дома, смотрел телевизор. Никто не мог подтвердить его алиби. (Ну, не скажет же он, в самом деле, что насиловал и убивал бедную девушку — надо ж как-то отбиться.) Следствие очень даже приняло во внимание показания соседей, как он «к Светке клеился» и как грозился «перетрахать русских девок». И неважно, Ю что пенсионерка Жукова Н. П. ничего такого не видела, не слышала, неважно, что сам гражданин Аблудов З. М. клялся Аллахом, что не делал и не говорил ничего подобного. У следователя, который вёл это дело, брат в Чечне погиб, поэтому церемониться с Зелимханом в его планах не значилось.

После недолгой и задушевной беседы со следователем и его сослуживцами парень признался, что приставал к гражданке Кузьминой, та ему отказала, и тогда он решился на крайние меры: изнасиловал, зарезал, а труп спрятал за соседским сараем и поджёг, чтобы уничтожить доказательства.

На следующий день после признания Зелимхан повесился в камере. Соседи сперва восприняли его смерть с облегчением. Валерьевна, сдававшая ему квартиру, каялась, обещала, что отныне пустит к себе на порог только русского. Родители Светы проклинали её на чём свет стоит, а Нину Павловну обвиняли в предательстве за то, что, видите ли, соврать не решилась.

Но всё это были ещё цветочки в сравнении с тем, что в доме стало происходить по ночам. На третьи сутки после кончины Зелимхана появились какие-то тени. Они двигались по дому, проходили сквозь стены, мелькали в ночных зеркалах, обдавая жильцов страхом и могильным холодом.

— Это Светкина душа всё никак не успокоится, — говорили одни жильцы.

— Это чеченец мстит, — говорили другие.

Приглашали священника, чтоб дом освятил да нечисть изгнал. На какое-то время видения прекращались, но через неделю-другую всё начиналось по-новой. Доверие жильцов к священнику постепенно пропадало. Тогда обитатели дома перестали гасить на ночь свет. А при свете тени их не тревожили. Так и жили почти целый год.

Однажды вечером весь дом номер пять превратился в растревоженный муравейник. Жильцы забегали, засуетились, лихорадочно ища свечи, фонарики, старые керосинки — словом, всё, что можно было зажечь без электричества. Свет вырубили внезапно, когда меньше всего этого ожидали. А на дворе уже стояла темень.

— Да где же этот чёртов фонарь? — ругался Михалыч, переворачивая вверх дном собственную квартиру.

Но упрямая вещь никак не хотела находиться. Тогда Михалыч отправился за спасением к соседке напротив.

Из квартиры Нины Павловны пробивался слабый уютный свет. То, что нужно!

Оттолкнув хозяйку в сторону, Михалыч прошмыгнул в квартиру и устремился на кухню. Вскоре он вышел оттуда, неся в руке подсвечник с горящими свечами.

— Эй, Михалыч, ты чего это? — соседка явно обалдела от такой наглости.

Он ничего не ответил — молча отодвинул её и вышел на лестничную клетку. И тут же грязно выругался — споткнувшись, он едва успел ухватиться за перилла обеими руками. Подсвечник вместе со всем содержимым рухнул вниз, в темноту.

— Эх ты, горе луковое! — обругала неосторожного соседа Нина Павловна.

— Смотреть же надо, куда идёшь! Не ушибся?

— Проклятые ступеньки, чёрт бы их подрал! Ну, какого лешего их сделали близко к двери?

— Всё тебе ступеньки виноваты! Самому надо под ноги смотреть!

В этот момент по стенке между квартирами пробежала какая-то тень. Пенсионерка в ужасе попятилась обратно, в квартиру. А Михалыч, увидев её, немедленно вскочил на ноги и бросился вниз по лестнице.

Прыгая через ступеньки с несвойственной его возрасту ловкостью, он оказался на пролёт ниже. Но тут же заметил, что с нижнего этажа на него надвигается другая тень. Пришлось остановиться.

Тени тем временем подходили всё ближе и ближе. Чем больше несчастный Михалыч отступал к стенке, тем быстрее они к нему приближались — так, словно хотели вжать его совсем, размазать.

Кряхтя, он из последних сил вскарабкался на подоконник. Но тени и тут не остановились — они тянули к нему свои тёмные руки, хватали за ноги, норовя стянуть вниз.

— Помогите! Люди! На помощь! — завопил Михалыч.