Две Анны

Этим красавцем Фэбом, которого остроумие не покинуло даже сейчас — в минуту смертельной опасности. Он иногда подмигивал Анне. Но сегодня… Никогда прежде она не видела его таким грустным и подавленным. Впрочем, оно и понятно — какое тут веселье, когда тебе сжигать собираются?

Сжигать… Неужели наступит день, когда Фэба отправят на костёр? Так скоро ей не видеть его глаз, не слышать его голоса!

Но может, случится чудо, может, его пощадят? Хотя умом Анна понимала всю тщетность этих надежд. Судья Брэдбери никогда не выносил оправдательных приговоров. Сомнений нет — Фэба казнят. И Голдаминга с Хаусманом. И миссис Миллер, скорее всего, тоже.

«А я полюбила уже почти приговорённого, — думала девушка.

— Что же ты делаешь, Анна? Что же ты делаешь?» Но остановиться она уже не могла. Также не могла и признаться миссис Джонс, что приходит в суд в основном для того, чтобы увидеть её сына. И даже признательность знатных особ, которая в другое время бы, несомненно, польстила, сегодня её не утешила.

— Ну что, Анна, пошли домой?

— Пойдёмте, миссис Джонс.

Прямо за лесом находилась родная деревня Анны. Джонсы жили чуть подальше. Но обе знали этот лес так же хорошо, как свой собственный дом.

— Мы не должны терять надежды, миссис Джонс, — говорила девушка, когда они шли по лесной тропинке.

— Ох, милая Анна, я пытаюсь. Но если кто и поможет сейчас Фэбу, то один только Господь Бог. Лишь на него и уповаю.

— Я тоже, миссис Джонс. Я не могу смириться с тем… — С тем, что Фэба… — Да. Но я думаю… Может, я его невзначай чем-нибудь обидела?

— Даже не думай об этом. Фэб не обидчив… Господи, что это?

Обе Анны с тревогой огляделись, услышав позади зловещее рычание.

Сегодня лорд Голдаминг решил не брат экипаж. Его леди нездоровилось, поэтому, несмотря на сильное желание увидеть сына, она вынуждена была остаться дома. Сам лорд предпочитал поездки верхом. Не в последнюю очередь оттого, что на лошади проехать через лес было проще, что делало путь от здания суда до родового поместья значительно короче.

«Знайте, отец, — вспоминал старый лорд слова сына.

— Каким бы ни был приговор, обещаю, что не дрогну. Главное, чтобы Вы и матушка верили: я не сделал ничего, что запятнало бы честь нашего рода».

Лорд Голдаминг ему верил. И видя, с каким достоинством Эндрю переносит унижения и несправедливость, чувствовал, наряду с болью, гордость за старшего сына.

«Об одном молю тебя, о, Всевышний! — думал он.

— Спаси моего Эндрю от жестоких страданий! Или же дай сил это выдержать!».

Неожиданно его мысли прервали истошные женские крики. Старый лорд пришпорил коня.

— Спасите, милорд, умоляю! — женщина, в которой он узнал мать Фэба Джонса, бросилась ему под ноги.

Её спутница, мисс Вирта, лежала на земле в изорванном, запачканном кровью платье и пыталась руками закрыть шею от нависшего над ней волка.

Раздумывать было некогда. Соскочив с коня, лорд Голдаминг схватился за меч и бросился на чудовище. Волк, зарычав, оставил девушку и кинулся на него.

Лорд храбро сражался, и вскоре волк, оставляя кровавые следы, ускакал на трёх лапах. Четвёртая осталась в его руках.

— Вы в порядке? — спросил он женщин, тяжело переводя дух.

— Я — да, — ответила миссис Джонс.

— Но Анна… Лорд Голдаминг подошёл к девушке:

— Мисс Вирта, Вы живы? Ответьте.

— Да, милорд, — проговорила она слабым голосом.

— Помогите мне посадить её на лошадь, миссис Джонс… Он Вас укусил?

— Нет. Только когтями… Так втроём они выбрались из леса. Лорд Голдаминг ехал на коне, держа перед собой Анну. Рядом шла миссис Джонс, ещё не до конца отошедшая от испуга.

Оставив раненую Анну на попечение её матери, старый лорд вместе с матерью Фэба тут же отправился на рыночную площадь.

— Господа, — начал он свою речь.

— Я сегодня видел оборотня собственными глазами. Мне пришлось защищать от его зубов двух женщин. Одна из них, израненная, лежит дома. Другая находится радом со мной… Она видела, как я отрубил оборотню лапу. Взгляните же.

С этими словами он развернул плащ, в который был завёрнут трофей. Но волчьей лапы там не было. Вместо неё изумлённые люди увидели руку человека. На пальце сверкал массивный перстень из золота, украшенный большим сапфиром.

Толпа ахнула.

— Это же рука мистера Брэдбери!

— Это его перстень!

— Не может быть!

— Боже мой! — только и могла вымолвить ошеломлённая миссис Джонс.

Как и следовало ожидать, люди, направившись к дому судьи, обнаружили мистера Брэдбери умирающим от колотых она. Сочувствующие соседи суетились вокруг него, спрашивали: кто ж Вас так?

— Разбойники в лесу напали, — отвечал им судья.

— Ограбили, покалечили и руку отрезали.