Назовём нашего главного героя мистер Ху. Назовём нашу главную героиню — миссис Пи. Назовём, а дальше что?
Добавить в моё избранное
2 мин, 18 сек 1873
Дальше… В общем, Ху очень любил женщин. А Пи, в свою очередь, была без ума от мужчин. И жили они весело и счастливо, почти без грусти и боли… Разумеется, даже не подозревая о существовании друг друга. Жили и всё.
И так бы эта дебильная история и закончилась, да вот не суждено ей закончится именно так. К чьему-то сожалению, к чьей-то радости… Ху и Пи в один ужасно сказочный день встретились.
Ху посмотрел на Пи своим особенным взглядом, за которым невозможно было скрыть вожделение и страсть. Да, не стоит забывать, что Ху ну уж очень любил женщин. Также не следует забывать и о том, что Пи мужчин любила если не больше, чем Ху женщин, то уж точно на том же уровне.
В общем, Ху приглянулась Пи. Пи приглянулся Ху. Они молча взялись за руки и отправились гулять по весенним аллеям. Нежный апрельский ветер ласкал их лица, трепал волосы, неся в себе аромат вишнёвого цвета, распускающиеся почки радовали глаз девственной чистотой, пусть слегка подпорченной светом ночных фонарей, а выхваченные из мрака ртутным лунным светом глаза ревущих котов добавляли нужный колорит и красоту ночи.
Было около трёх часов утра, когда Ху и Пи тихо прошли вдоль набережной и остановились под покровом моста. Мост был большим, навал земли под его основанием давно зарос бурьяном и диким виноградом. Речка тихо журчала.
Ху распихал парочку наркоманов, пристроившихся спать в груде ветоши и листьев после хороших доз шири. Ну неужели люди не могут понять, что выпаривать ацетон — вредно для жизни… Пи радостно наблюдала за тем, как Ху вгрызся клыками в горло опухшей девушки со следами уколов на венах, а также старыми и свежими шрамами на запястьях от неудачных суицидальных попыток. Молодой наркоман, походящий больше на скелет, обтянутый бледной меловой кожей, чем на человека, не стал защищать свою избранницу, а пустился со всех ног, что только пятки сверкали в зловещем лунном свете.
— Не стоит, — прошипел Ху, оторвавшись от горла жертвы. Его лицо было вымазано спидозной кровью наркоманки.
— Нам хватит и этой.
Пи послушалась избранника и не стала распускать крылья, чтобы настигнуть убегающую от них добычу. Дождавшись, когда Ху насытится и предложит трапезу ей, Пи отрицательно покачала головой:
— Нет, я эту венерическую сучку жрать не буду.
— Думаешь, её парень был чистым? Они ведь, твари, одним шприцом колются, — сыто отозвался Ху.
— Не буду и всё. Я бы и его не трогала. Затыкала бы вот этим, — Пи достала искусно спрятанный в штанине джинсов титановый прутик, — как скотину… — Тебе-то какое дело? — всё больше удивлялся Ху.
— Еда, она ведь всегда одинаковая… Их заразы нам не помеха… — Брезгую я и всё тут, разве не понятно? — Пи поёжилась, то ли от подувшего с реки холодного ветра, то ли от неприятных мыслей.
— Надо заставлять себя, — лениво пробурчал Ху, выпустил крылья и растворился в ночи.
Больше Ху и Пи никогда не виделись.
Да и не хотели…
И так бы эта дебильная история и закончилась, да вот не суждено ей закончится именно так. К чьему-то сожалению, к чьей-то радости… Ху и Пи в один ужасно сказочный день встретились.
Ху посмотрел на Пи своим особенным взглядом, за которым невозможно было скрыть вожделение и страсть. Да, не стоит забывать, что Ху ну уж очень любил женщин. Также не следует забывать и о том, что Пи мужчин любила если не больше, чем Ху женщин, то уж точно на том же уровне.
В общем, Ху приглянулась Пи. Пи приглянулся Ху. Они молча взялись за руки и отправились гулять по весенним аллеям. Нежный апрельский ветер ласкал их лица, трепал волосы, неся в себе аромат вишнёвого цвета, распускающиеся почки радовали глаз девственной чистотой, пусть слегка подпорченной светом ночных фонарей, а выхваченные из мрака ртутным лунным светом глаза ревущих котов добавляли нужный колорит и красоту ночи.
Было около трёх часов утра, когда Ху и Пи тихо прошли вдоль набережной и остановились под покровом моста. Мост был большим, навал земли под его основанием давно зарос бурьяном и диким виноградом. Речка тихо журчала.
Ху распихал парочку наркоманов, пристроившихся спать в груде ветоши и листьев после хороших доз шири. Ну неужели люди не могут понять, что выпаривать ацетон — вредно для жизни… Пи радостно наблюдала за тем, как Ху вгрызся клыками в горло опухшей девушки со следами уколов на венах, а также старыми и свежими шрамами на запястьях от неудачных суицидальных попыток. Молодой наркоман, походящий больше на скелет, обтянутый бледной меловой кожей, чем на человека, не стал защищать свою избранницу, а пустился со всех ног, что только пятки сверкали в зловещем лунном свете.
— Не стоит, — прошипел Ху, оторвавшись от горла жертвы. Его лицо было вымазано спидозной кровью наркоманки.
— Нам хватит и этой.
Пи послушалась избранника и не стала распускать крылья, чтобы настигнуть убегающую от них добычу. Дождавшись, когда Ху насытится и предложит трапезу ей, Пи отрицательно покачала головой:
— Нет, я эту венерическую сучку жрать не буду.
— Думаешь, её парень был чистым? Они ведь, твари, одним шприцом колются, — сыто отозвался Ху.
— Не буду и всё. Я бы и его не трогала. Затыкала бы вот этим, — Пи достала искусно спрятанный в штанине джинсов титановый прутик, — как скотину… — Тебе-то какое дело? — всё больше удивлялся Ху.
— Еда, она ведь всегда одинаковая… Их заразы нам не помеха… — Брезгую я и всё тут, разве не понятно? — Пи поёжилась, то ли от подувшего с реки холодного ветра, то ли от неприятных мыслей.
— Надо заставлять себя, — лениво пробурчал Ху, выпустил крылья и растворился в ночи.
Больше Ху и Пи никогда не виделись.
Да и не хотели…
