Я люблю её. Она всегда со мной, где бы я ни был. Её зовут Катерина, и я на ней женат.
Добавить в моё избранное
2 мин, 48 сек 13183
О, как прекрасны эти простые черты лица: слегка кругловатое личико, носик картошкой, по-детски добрые серовато-синие глаза и волнистые губки, а ещё нежные волны светлых волос… Сейчас я уже не смогу написать полной автобиографии, но всю свою жизнь с момента появления в ней Катерины я помню до мельчайших деталей.
Всё началось в старших классах школы, когда Катерина перевелась из какого-то далёкого города. Нас посадили рядом, что оказалось весьма кстати: мы нередко давали друг-другу списывать и быстро нашли общий язык. Вместе с аттестатами мы вынесли из школы зародившуюся между нами любовь.
Нашей близости ничто не препятствовало — мы хранили любовь, даже уходя в разные институты. Но оба института находились в одном городе, и мы могли быть такими же неразлучными… Помню, как первый раз увидел её тело. Оно было нежным, молочно-медовым и приятно закруглённым. Я прижимался к нему щекой, гладил и целовал, а Катерина улыбалась мне своей беззаветной и чистой улыбкой… Выходные мы проводили только рядом: гуляли в парке, гостили друг у друга, любовались отблесками солнца на ряби неспешной реки… Река текла медленно, лениво, но рядом с Катериной время останавливалось. И только река текла… Я помню Катерину в белом платье — в нём она была ещё прекрасней. То был день её свадьбы, и я был на ней женихом. Были на свадьбе и другие люди — свидетели, гости, официанты, тамада… Но они были далеко, и я теперь не помню никого из них в лицо. А рядом была Катерина… Поплыли дни семейной жизни. Отгремели первые ссоры и потонули во взаимной любви. Пробилось новое чувство — страх: я чувствовал, как на моё единственное сокровище смотрят чужие глаза. И всё же мне удавалось гасить эти дурные предчувствия мыслями о нашей с Катериной любви… Вот в памяти возникло страшное видение: новая ссора, в которой я внезапно теряю над собой контроль и наношу первый удар. Катерина падает на пол и не дышит, а я осознаю, что я натворил: одним ударом я пресёк то тёплое чувство, которое долгие годы отдавал ей — теперь её нет… Я всего лишь спал и видел ночной кошмар — теперь я точно могу сказать это. Ведь я помню, что было дальше в этом диком сне: меня судили за убийство Катерины, а она сидела в зале суда, живая и невредимая. И когда я увидел её среди других людей, я сказал об этом судье, но тот мне не поверил. Быть может, он не узнал её. Но я ни в коем случае не мог её спутать ни с какой другой. Я клялся и божился, что это она, но никто так и не заметил Катерину.
Сейчас я нахожусь в сумасшедшем доме, куда меня отправили по подозрению в невменяемости. Но Катерина и здесь не оставила меня. Я не знаю, как она уговорила содержателей этого заведения пустить её на бессрочное свидание в одной палате со мной, но вот она, передо мной.
Приходящий ко мне врач, будто бы издеваясь, пытается вбить мне в голову, что её нет в камере. Более того, он доказывает мне, что никакой Катерины, моей жены, не существовало и в помине, а всё, что я вижу и вспоминаю — всего лишь иллюзия. Но я ему не верю.
И всё же этот врач — очень упорный человек, и я постепенно начинаю верить ему. Катерина почувствовала это медленно растущее недоверие и просто ушла, не пытаясь убеждать меня в своей реальности. Теперь я сижу в палате один.
Итак, Катерины не было. И всё же я помню всё, о чём рассказывал. Что же это было на самом деле?
Всё началось в старших классах школы, когда Катерина перевелась из какого-то далёкого города. Нас посадили рядом, что оказалось весьма кстати: мы нередко давали друг-другу списывать и быстро нашли общий язык. Вместе с аттестатами мы вынесли из школы зародившуюся между нами любовь.
Нашей близости ничто не препятствовало — мы хранили любовь, даже уходя в разные институты. Но оба института находились в одном городе, и мы могли быть такими же неразлучными… Помню, как первый раз увидел её тело. Оно было нежным, молочно-медовым и приятно закруглённым. Я прижимался к нему щекой, гладил и целовал, а Катерина улыбалась мне своей беззаветной и чистой улыбкой… Выходные мы проводили только рядом: гуляли в парке, гостили друг у друга, любовались отблесками солнца на ряби неспешной реки… Река текла медленно, лениво, но рядом с Катериной время останавливалось. И только река текла… Я помню Катерину в белом платье — в нём она была ещё прекрасней. То был день её свадьбы, и я был на ней женихом. Были на свадьбе и другие люди — свидетели, гости, официанты, тамада… Но они были далеко, и я теперь не помню никого из них в лицо. А рядом была Катерина… Поплыли дни семейной жизни. Отгремели первые ссоры и потонули во взаимной любви. Пробилось новое чувство — страх: я чувствовал, как на моё единственное сокровище смотрят чужие глаза. И всё же мне удавалось гасить эти дурные предчувствия мыслями о нашей с Катериной любви… Вот в памяти возникло страшное видение: новая ссора, в которой я внезапно теряю над собой контроль и наношу первый удар. Катерина падает на пол и не дышит, а я осознаю, что я натворил: одним ударом я пресёк то тёплое чувство, которое долгие годы отдавал ей — теперь её нет… Я всего лишь спал и видел ночной кошмар — теперь я точно могу сказать это. Ведь я помню, что было дальше в этом диком сне: меня судили за убийство Катерины, а она сидела в зале суда, живая и невредимая. И когда я увидел её среди других людей, я сказал об этом судье, но тот мне не поверил. Быть может, он не узнал её. Но я ни в коем случае не мог её спутать ни с какой другой. Я клялся и божился, что это она, но никто так и не заметил Катерину.
Сейчас я нахожусь в сумасшедшем доме, куда меня отправили по подозрению в невменяемости. Но Катерина и здесь не оставила меня. Я не знаю, как она уговорила содержателей этого заведения пустить её на бессрочное свидание в одной палате со мной, но вот она, передо мной.
Приходящий ко мне врач, будто бы издеваясь, пытается вбить мне в голову, что её нет в камере. Более того, он доказывает мне, что никакой Катерины, моей жены, не существовало и в помине, а всё, что я вижу и вспоминаю — всего лишь иллюзия. Но я ему не верю.
И всё же этот врач — очень упорный человек, и я постепенно начинаю верить ему. Катерина почувствовала это медленно растущее недоверие и просто ушла, не пытаясь убеждать меня в своей реальности. Теперь я сижу в палате один.
Итак, Катерины не было. И всё же я помню всё, о чём рассказывал. Что же это было на самом деле?
