Смертельная вахта (Город #)

Собрав свои сумки и пакет с канцелярией, выданной в дорогу на фирме, я вышел вслед за полупьяными вахтовиками из салона ПАЗика, так опостылевшего за неполные сутки, что мы провели в пути.

А позади были несколько сотен километров автомобильных дорог, которые, абсолютное большинство моих коллег преодолели в изрядном алкогольном опьянении, для того, чтобы, как многие из них утверждали, эта поездка не была столь однообразна и томительна.

— Константиныч, — обратился я к механику, разминающему ноги на вертолётной площадке, — а когда обычно вертолёт вылетает сторону вахтового посёлока?

Рыков Алексей Константинович, образованный человек, интересный собеседник, и, в отличии от меня, почти половину, из своих пятидесяти двух лет жизни, скитался по вахтам, и опыт его, в этом деле, был весьма впечатляющим. Так что, если мне и нужно было узнать о чём-то, то я смело спрашивал об этом у Константиныча.

Для меня же это была моя первая вахта — моё первое настоящее приключение. Учитывая, что в армии мне послужить недовелось, и учился я никуда не уезжая, в своём же родном городе, не покидая его более чем на пару-тройку дней, то, получается, что я впервые вырвался из родного гнезда на столь длительный срок.

Именно поэтому мне вовсе не хотелось вспоминать об этой поездке сквозь призму пьяного угара. Хотя выпить мне предлагали. И не единожды. И всякий раз я твёрдо отказывался, вызывая всеобщее недоумение, ибо, бессовестно опровергал народную мудрость, в этих кругах считающуюся аксиомой, и утверждающей, что на халяву пьют даже язвенники и трезвенники.

— Ну, если утренний туман развеется быстро, то уже в десять часов мы вылетим на точку, — затянувшись сигаретным дымом, ответил механик.

— Туман? — переспросил я.

Ну, что сказать, я практически нечего не знал о кочевой жизни вахтовиков, и сейчас любая информация вызывала у меня неподдельный интерес.

— Здесь, среди бескрайних томских болот, туман — это вполне обычное явление. Особенно по осени.

— А если не рассеется?

— Тогда из-за ограниченной видимости вылет будет отложен.

— И опережая мой следующий вопрос, механик продолжил, — Бывали случаи, когда вертолет, из-за отвратной погоды, не мог вылететь по нескольку дней. Пожалуй, это самый хреновый, для нас, расклад. Хотя нет! Бывало, что мы уже вылетели, преодолели, едва ли, не половину пути, но тут вновь туман начнет сгущаться, или ветер усиливается, короче, внезапно возникают неблагоприятные летные условия и вертолет вновь вынужден вернуться на базу. Вот это уже обидно!

— Неужели это всё настолько серьёзно?

— Рисковать оборудованием и человеческими жизнями пилоты не будут — это тебе не афганцы!

— Афганцы?! А при чём здесь жители Афганистана?

— Пилоты, в своё время исполнившие свой интернациональный долг на территории «дружественного» Афганистана, — терпеливо объяснил Рыков.

Эх, не даром говориться, что лучше помалкивать, и при этом казаться дураком, чем открыть рот, и тем самым окончательно развеять все сомнения.

Рыков продолжил:

— Афганцы — это пилоты, прошедшие сквозь горнило войны. Настоящие виртуозы своего дела, чувствующие винтокрылую машину, как часть своего собственного тела, отчаянные, безбашенные, плюющие на погоду, технические неполадки и прочие опасности. Люди, которые по несколько месяцев, и даже лет кряду летали над смертью, совершенно иначе смотрят и на мирную жизнь. Вот только жаль, что большинство этих ребят уже вышло на пенсию, уступив место молодым и осторожным, боязливым… Мне нечего было добавить или возразить. Я ведь и сам из этого молодого и осторожного поколения.

Недолго думая, я решил, что нужно менять тему разговора.

— А разве до вахтенного поселка можно добраться только по воздуху?

— Конечно же нет. Вот только воспользоваться этим способом можно будет месяца через два-два с половиной.

— Отчего же так не скоро?

— Потому что это дорога появляется только в зимний период времени, когда морозы сковывают непроходимые бескрайние болота и бесчисленные ручьи. От того-то и зовут эту дорогу в народе зимником. Ты думаешь, если бы существовала какая-нибудь окружная дорога, по которой нам пришлось бы ехать до места трое суток, а не лететь всего лишь один час, ею бы не воспользовались?

Я лишь пожал неопределённо плечами.

— Ещё как воспользовались! Никто бы не стал переживать о том, что тебе придётся в нечеловеческих условиях добираться до места работы. Да, и рабочие условия, чуть получше чем в концлагере, правда кормят неплохо, но уже за твой счёт, а вот всё, что касаемо быта и отдыха, то про это вообще никто не заморачивался, словно отработав двенадцать часов люди, как машины, должны выключится и вновь зашевелится лишь с приближением следующей смены.

Естественно, что подобное откровение не могло меня не насторожить.