Достоверность

Но что Таньке сказать — Вася знает, деда Танькиного тайком расспросил. А уж как сказать — это и вовсе не проблема. Зато интересно! И про оборотней это он здорово придумал, Миху — и того напугал. Но Миха уж точно не в обиде: вон как Танька в него вцепилась. Ну чисто голубки… Вася рад Михе удружить — тот уж больно нерешительный.

И Миша, конечно, рад — даже когда Таня отпускает его руку и идет к рюкзаку за печеньем. Минуту он готов потерпеть, как готов терпеть даже Васю с его страшилками. Нагоняй от бабки, сейчас и тот не очень-то и пугает. А потом Таня истошно кричит, и все переворачивается с ног на голову.

Посередине нашивки с крупной надписью «Татьяна Иванова» — нашивку мама заставила приделать, когда в бассейне занятия начались — сидит паук. Как раз на букве «И». С точки зрения Васи и Миши — паук совсем не страшный. А с точки зрения Тани… — Ну ты даешь, Танюха. Я чуть не оглох, — ухмыляется Вася и бумажкой выкидывает паука за порог. Таня держится за Мишу. Ей страшно и немного стыдно: маленький паучок — это ведь не Шелоб. Но она очень боится пауков, и ничего не может с этим поделать. Миша украдкой смотрит на Васю: не заметил ли тот, как он испугался, когда Таня закричала? Повезло: не заметил, вроде. Мише немного неспокойно, но Таня рядом, печенье вкусное и еще «Кола» осталась — а печенье с «Колой» не хуже, чем пиво с чипсами. Поэтому сейчас Миша доволен, что они втроем все-таки сюда пришли. Даже Вася, фокусник доморощенный, почти не раздражает — молодец он, сразу понял про паука.

— Вы слышали? Как будто лязгнуло что-то. Железное… — Таня крепче вцепляется в Мишу. Он, конечно, не медведь, но с ним спокойней. Миша качает головой — «что ж ты никак не успокоишься, Танюха». Вася беспокойно оглядывается. Ему показалось, он и впрямь что-то слышал.

Скажу вам по секрету — да, в самом деле, слышал — но теперь все тихо, так что Вася выбрасывает это из головы: ему еще чертеж заканчивать.

— Не бойся, Тань. Наверное, дверь от ветра скрипнула, — успокаивающе говорит Миша.

— Угу, наверное… Про себя Таня думает, что не так-то просто быть героем, даже книжным. Ей всегда хотелось рядом оказаться, ну, там, подсказать, чтоб глупостей не делали, показать, как махом все решить. И чтоб потом другие приключения были, уже для всех вместе… Но вот так сидишь в лесу, в сарае каком-то, чудовищ нет никаких — а все равно каждого шороха пугаешься. Какой уж тут решать и подсказывать, хорошо, пацаны рядом — им все как с гуся вода… Миша думает, жаль все-таки, что сети в деревни нет — позвонил бы бабке, сказал, мол, все в порядке, наорала бы, ну и ладно. Уходить не хочется, и Таня, как пить дать, не пойдет, но все-таки совестно — бабка старая совсем, вредно ей зазря беспокоиться. А Вася, гад, все копается, художник-недоучка.

Вася недовольно оглядывает чертеж. Криво вышло… Хорошо хоть, это все не по-настоящему. Но, для достоверности — красиво должно быть, да что тут поделаешь, с гнилым-то полом.

Имейте ввиду: тут Вася прав совершенно. Работать такая нелепица не будет, как красиво ее ни рисуй, но для достоверности, внешний вид — важное дело.

— Все, готово. Миха, тащи свечи, — улыбается Вася, подпирая руками бока. Внешний вид, конечно, важен, но главное для достоверности — уверенность: это вам не только я, любой разведчик подтвердит.

— Вась.. Давай побыстрее как-нибудь, — смущенно просит Миша, протягивая сумку. Стыдно домой проситься, не маленький же.

— Тут уж как получится, — пожимает плечами Вася. Он понимает, что получится долго — для достоверности нужно, чтобы Миха с Танькой сами себя накрутили, в правильное состояние вошли. Тогда будут слушать и верить, никуда не денутся. Вася и сам думал раньше закончить, перед Михой чутка неудобно — но что поделать, роль отыгрывать надо. Ну, не бросать же на середине: иначе какое это Приключение. И Комарихе тогда не о чем рассказывать будет.

Вася расставляет свечи.

— Под полом что-то скребется… — шепчет Таня.

— Слышу. Мыши небось. Или ёж, — отвечает Вася, и Таня успокаивается: ни мышей, ни, тем более, ежиков, она не боится. Ежики забавные и всегда громко возятся.

— Так-с. Пое-ехали.

Вася поджигает свечи дядькиными спичками, и на дядькин манер растягивает слова. От дядьки, конечно, влетит — и за спички, и побег, и за то, что других удрать подбил — но это пустяки, дядька свой человек. Он Васе вовсе не дядя — дед троюродный, старик уже — но понимает побольше прочих.

— Что нам делать-то? — хором спрашивают Миша с Таней.

— Сначала сосредоточиться надо. Смотрите на центральную свечку, и ни о чем не думайте. Это «остановка внутреннего диалога» называется, — солидно говорит Вася, усаживаясь на пол.

Сквозняк колышет паутину по углам. Трещат свечи. Тени на полу дрожат, движутся… Темнота уютнее слабого света, так как в темноте не видно Темноты: сейчас Таня это понимает.