Кандеев сидел на носу собственного катера и ворчал себе под нос из-за того, что, как он ни закидывал фирменную удочку, леска то не долетала то не долетала слишком, как ему хотелось, далеко, то серебристая приманка норовила плюхнуться возле белесого с продольной красной полосой борта. Ломов сидел возле снастей и беззлобно усмехался, наблюдая за неудачами своего приятеля. Тот терпел, терпел, потом яростно взглянул на Ломова и раздраженно осведомился…
Добавить в моё избранное
5 мин, 42 сек 17997
— Чего здесь такого смешного, Федор? Иди ты полови, раз тебе так весело!
— Извини, Мих, — продолжая скалиться, махнул рукой Ломов, — я не хотел тебя обижать. Просто ты сразу удишь в неблагоприятном для этого дела месте.
— В каком смысле? — фыркнул Кандеев, сражаясь с непослушной удочкой. Леска запуталась, и он удрученно выругался.
— Я слышал кое-что о этом месте.
— Ломов говорил с разыгрывающей улыбкой на лице.
— Рыбаки ботают, что в этом месте находится лагуна, а там живет чудовище, которое обсирает рыбалку всякому, кто бы ни сунулся рыбачить здесь. Я, конечно, им не верю, ну а вдруг?
— Ага, а ты больше верь! — вдруг оживился молодой рыбак.
— Что если сплавать туда? — Его взгляд был прикован к черной воде.
— Клянусь богом, там лагуна!
— Ну-ну, — по-прежему заметил Кандеев.
— Ну и что ботают об ней эти дураки-рыбаки?
— А вот что.
— Лицо Ломова посерьезнело, а глаза буравили темную воду у скалы, на которой гнездились чайки.
— Это рассказывал мне один старик местный. Ну вот, этот старый болван будто бы много лет назад по этим морям ходил пиратский корабль какого-то ублюдка-пирата. Кажется, старик назвал его Бесмертным. Говаривали, что его не брала ни одна пуля, ни один штык. Никто не мог его убить. Итак, Роджер этот самый, который Бессертный, хозяйничал в этих местах, кажется, в семнадцатом веке, до сих пор, пока однажды на него не устроили засаду французские солдаты, ну и они прищемили ему хвост и потопили, привязав этого гада к мачте. Самое главное, этот старый абориген утверждает, маразаматик такой, якобы он слышал последние слова этого самого Бессмертного. Что он там слышал, я так и не запомнил. Кстати, бригантина этого пирата затонула именно здесь, под твоим катером. Я предлагаю сегодня ночью пошарить хорошенько на глубине и, возможно, поднять со дна давно утерянные сокровища. Мы станем с тобой обладателями древних сокровищ! Да ты только представь себе, Михаил!
Высокий маяк серебрил спокойную поверхность тихого моря, когда над континентом опустилась ночь. Было так тихо, что можно было расслышать и мирный шорох низких волн и приглушенный гул маяка, и негромкое кудахтанье мотора спортивного катера, который, взбунтовав мирную морскую гладь, слегка развернулся корпусом, создав отблеск на гладкой поверхности, и стал. В нем завершался процесс надевания прилигающего водолазного костюма на Кандеева. Ломов сидел на корточках в мягко раскачивающемся катере и подавал ему акваланг.
— Ты ныряй в глубину, воздуха рассчитано на достаточно, — комментировал он, — а потом, если что увидишь, дернешь за эту веревку. Я обмотаю ее вокруг твоего пояса. Ну, пошел!
Кандеев легко оттолкнулся от катера и нырнул в темную толщу воды. Будучи неплохим ныряльщиком, он поплыл на глубину, и позади него разматывалась веревка, обмотанная вокруг пояса. Кругом все было темно-синее, с глубиной становилось все мрачнее в красках. Вот шарахнулся и уплыл в темноту ширококмордый удильщик, от испуга погасив светящийся огонек на своей природной удочке. Несколько раз из темноты появлялась карликовая акула, которая, немного поплавав в стороне от ныряльщика, потеряв к человеку всякий интерес, показательно разворачивалась и уплывала по своим акульим делам.
Вот под собой пловец разглядел что-то действительно напоминающее силуэт корабля. С приближением силуэт начал вырисовываться точнее, и вскоре перед Кандеевым предстала огромная затонувшая бригантина. Она лежала на боку, оперевшись о неровные подводные рифы. Вода развивала скомканные обрывки бывших парусов, обратившихся спустя много веков в тряпки. Из боков слепо торчали заросшие столетиями пушки, из которых когда-то палили по другим кораблям. Но теперь они утратили свое истинное предназначение, и в них наверняка поселились рыбы. Кандеев подплыл поближе и обнаружил неровную пробоину в днище корабля, из которой на него смотрела темнота. Помедлив, Кандеев вспомнил о сокровищах и вплыл в трюм бригантины, где царил полный беспорядок. Все, и стол круглой формы, сдвинутый с середины, и пара пустых сундуков, и заржавелый старинный пистолет; были покрыты водорослями; больше похожими на плесень. Кандеев едва не вскрикнул от неожиданности, увидев прислоненный к заплесневелой стене скелет, одетый в лохмотья или то, что осталось от старой матросской тельняжки, рваного жилета и темных штанов. Он сидел так, будто бы дремал после пьянки: раскинув ноги и открыв костяной, заросший водорослями, рот. Здесь в различных позах лежала еще пара бывших пиратов, от которых время и рыбы оставили лишь обглоданные остовы в старинных одеждах. И вот, наконец, то, за чем он отправился сюда: большой золотой кувшин, водоросли на котором сделали его блеск мутным и слабым, но когда пловец провел рукой по неровной от орнаментов поверхности, на том месте золото засияло своим естеством.
— Извини, Мих, — продолжая скалиться, махнул рукой Ломов, — я не хотел тебя обижать. Просто ты сразу удишь в неблагоприятном для этого дела месте.
— В каком смысле? — фыркнул Кандеев, сражаясь с непослушной удочкой. Леска запуталась, и он удрученно выругался.
— Я слышал кое-что о этом месте.
— Ломов говорил с разыгрывающей улыбкой на лице.
— Рыбаки ботают, что в этом месте находится лагуна, а там живет чудовище, которое обсирает рыбалку всякому, кто бы ни сунулся рыбачить здесь. Я, конечно, им не верю, ну а вдруг?
— Ага, а ты больше верь! — вдруг оживился молодой рыбак.
— Что если сплавать туда? — Его взгляд был прикован к черной воде.
— Клянусь богом, там лагуна!
— Ну-ну, — по-прежему заметил Кандеев.
— Ну и что ботают об ней эти дураки-рыбаки?
— А вот что.
— Лицо Ломова посерьезнело, а глаза буравили темную воду у скалы, на которой гнездились чайки.
— Это рассказывал мне один старик местный. Ну вот, этот старый болван будто бы много лет назад по этим морям ходил пиратский корабль какого-то ублюдка-пирата. Кажется, старик назвал его Бесмертным. Говаривали, что его не брала ни одна пуля, ни один штык. Никто не мог его убить. Итак, Роджер этот самый, который Бессертный, хозяйничал в этих местах, кажется, в семнадцатом веке, до сих пор, пока однажды на него не устроили засаду французские солдаты, ну и они прищемили ему хвост и потопили, привязав этого гада к мачте. Самое главное, этот старый абориген утверждает, маразаматик такой, якобы он слышал последние слова этого самого Бессмертного. Что он там слышал, я так и не запомнил. Кстати, бригантина этого пирата затонула именно здесь, под твоим катером. Я предлагаю сегодня ночью пошарить хорошенько на глубине и, возможно, поднять со дна давно утерянные сокровища. Мы станем с тобой обладателями древних сокровищ! Да ты только представь себе, Михаил!
Высокий маяк серебрил спокойную поверхность тихого моря, когда над континентом опустилась ночь. Было так тихо, что можно было расслышать и мирный шорох низких волн и приглушенный гул маяка, и негромкое кудахтанье мотора спортивного катера, который, взбунтовав мирную морскую гладь, слегка развернулся корпусом, создав отблеск на гладкой поверхности, и стал. В нем завершался процесс надевания прилигающего водолазного костюма на Кандеева. Ломов сидел на корточках в мягко раскачивающемся катере и подавал ему акваланг.
— Ты ныряй в глубину, воздуха рассчитано на достаточно, — комментировал он, — а потом, если что увидишь, дернешь за эту веревку. Я обмотаю ее вокруг твоего пояса. Ну, пошел!
Кандеев легко оттолкнулся от катера и нырнул в темную толщу воды. Будучи неплохим ныряльщиком, он поплыл на глубину, и позади него разматывалась веревка, обмотанная вокруг пояса. Кругом все было темно-синее, с глубиной становилось все мрачнее в красках. Вот шарахнулся и уплыл в темноту ширококмордый удильщик, от испуга погасив светящийся огонек на своей природной удочке. Несколько раз из темноты появлялась карликовая акула, которая, немного поплавав в стороне от ныряльщика, потеряв к человеку всякий интерес, показательно разворачивалась и уплывала по своим акульим делам.
Вот под собой пловец разглядел что-то действительно напоминающее силуэт корабля. С приближением силуэт начал вырисовываться точнее, и вскоре перед Кандеевым предстала огромная затонувшая бригантина. Она лежала на боку, оперевшись о неровные подводные рифы. Вода развивала скомканные обрывки бывших парусов, обратившихся спустя много веков в тряпки. Из боков слепо торчали заросшие столетиями пушки, из которых когда-то палили по другим кораблям. Но теперь они утратили свое истинное предназначение, и в них наверняка поселились рыбы. Кандеев подплыл поближе и обнаружил неровную пробоину в днище корабля, из которой на него смотрела темнота. Помедлив, Кандеев вспомнил о сокровищах и вплыл в трюм бригантины, где царил полный беспорядок. Все, и стол круглой формы, сдвинутый с середины, и пара пустых сундуков, и заржавелый старинный пистолет; были покрыты водорослями; больше похожими на плесень. Кандеев едва не вскрикнул от неожиданности, увидев прислоненный к заплесневелой стене скелет, одетый в лохмотья или то, что осталось от старой матросской тельняжки, рваного жилета и темных штанов. Он сидел так, будто бы дремал после пьянки: раскинув ноги и открыв костяной, заросший водорослями, рот. Здесь в различных позах лежала еще пара бывших пиратов, от которых время и рыбы оставили лишь обглоданные остовы в старинных одеждах. И вот, наконец, то, за чем он отправился сюда: большой золотой кувшин, водоросли на котором сделали его блеск мутным и слабым, но когда пловец провел рукой по неровной от орнаментов поверхности, на том месте золото засияло своим естеством.
Страница
1 из 2
1 из 2
