Добавить в моё избранное
24 мин, 30 сек 1857
Когда они поняли, что так наступать гораздо легче, уважение к Баал-тегу резко выросло, и Вождь назначил его своим первым советником. Теперь Баал-тег шёл по правый стебль от Уур-хуна на красивом чёрном крабе, опоясанном листами морской капусты.
Водоросли воспряли духом, и наступление пошло ещё быстрее, чем раньше. За сутки они прогрызали не меньше двух километров пути. Уур-хун чувствовал: считанные дни отделяют его от входа в Долину Людей. Водоросли сражались, как настоящие опытные воины, синхронно кусая мягкий камень, пока задние ряды, готовые заступить на смену, задавали такт устрашающим маршем:
У-ху-ху!
Мы уже подобрались к вам!
У-ху-ху!
Запах крови греет душу!
А-ра-ра!
Поскорей несите близким:
Ша! Скоро фронт выйдет наружу!
Весть разносилась в глубины тоннеля, до самого его начала: только сейчас все водоросли вышли из моря и заполнили собой ход. Последние ряды, заслышав о приближении свободы, конечно же, рвались на фронт, чтобы самолично прогрызть последние метры горной породы. Все хотели первыми вступить в бой с людьми. Но наместники сдерживали их, останавливая длинными кнутами: ничто не должно было нарушать строй непобедимой армии Низших Растений.
Уун-хур всё чаще слезал с краба, чтобы самому прогрызать тоннель. Он работал за троих: когда он начинал бурить стену, камень словно расступался перед ним, крошась, как гнилое дерево, и вскоре он уходил вперёд, побуждая рядовых собратьев работать всё яростнее, чтобы догнать себя. Он тоже чувствовал, что свет вражеской Долины очень близко. Вождь хотел выйти в него первым — как и тогда, когда они выходили из моря.
Это должно было произойти прямо сейчас: ещё несколько минут, и ещё одна стена падёт перед водорослями на пути к завоеванию мира. Несколько недель — и все они, жалкие людишки, узнают о мощи древнейших обитателей Земли, о многовековой силе их культуры, о беспощадности и единстве его войска. Несколько месяцев — и планета почувствует на себе пользу управления народом Низших Растений — тем, что обитал на ней гораздо раньше людей и по праву больше достоин владеть ею. Уун-хур жадно грыз камень: этот миг приближался, и все они забыли об усталости, о боли и невзгодах — впереди было только их светлое вегетативное будущее. Будущее, окрашенное в зелёно-бурый цвет; будущее, где они, водоросли, не только растут в морях, но и правят морями, устанавливают маршруты движения морских судов, чтобы их моторы не помяли их собратьев, всё ещё оставшихся в море. Где они отводят водорослям лучшие пруды и реки — те, из которых они ранее нагло вычищались, чтобы не забивать моторы туристическим теплоходам и катерам богачей. Где они никогда не будут использованы в пищу в качестве деликатеса или в медицине — теперь тёртые человеческие кости и сладковатое мясо должны стать для них величайшей усладой. Они займут их дворцы, выгонят их из заповедников, опутают тропические острова — и везде, от Северного полюса до Южного, установится порядок Водорослей, мирно покачивающихся на ветру, несущих планете только процветание: в тишине и гармонии с природой, как и делали они на протяжении нескольких миллиардов лет.
Никто не мог объяснить, откуда Совет Старейшин знал, что выход наружу близок, но почему-то все были уверены в этом. Может, слух этот дошёл от кого-то из речных собратьев, обитавших по ту сторону преграды, а может, так рассудил мудрый разум кого-то из высших чинов — раз сам Уур-хун был уверен в скором выходе на поверхность. Должно быть, это было чудо, сравнимое с обретением Уур-хуном способности ходить; многочисленные толкователи уже составили трактаты, предписывающие Предводителю свойства не только вожака, но и научного гения, первооткрывателя в области знаний. Возможно, сам Уур-хун первым и пустил весть о том, что свобода совсем близка. Лично у него никто спрашивать не решался — за такие вопросы вполне можно было поплатиться стеблями — но по его энтузиазму всем казалось, что он абсолютно уверен в этом.
За то время, что они грызли тоннель, водоросли изменились. Теперь никогда уже не будут они впустую тратить своё время: они обучились строевому ходу, основам строительства и важнейшим моральным устоям, которые, как отмечал Баал-тег в своих речах на Совете, необходимы для управления миром. Водоросли сочиняли песни, проводили спортивные соревнования, открывали новые и новые способы бурения камня; несомненно, этот народ эволюционировал не по дням, а по часам, замечал Уур-хун. Он с всё большим удовольствием наблюдал за передовыми фронтовиками — ветеранами, прошедшими немало километров камня — их слоевища, покрытые шрамами, внушали младшим сравнительно новое чувство — уважение. Были в войске водорослей и свои герои — так, простой бурый рабочий Тайл Сеп за один день прогрыз не меньше девятисот метров породы, не сходя с поста; все остальные передовики трудились усердно, надеясь стать похожим на него.
Водоросли воспряли духом, и наступление пошло ещё быстрее, чем раньше. За сутки они прогрызали не меньше двух километров пути. Уур-хун чувствовал: считанные дни отделяют его от входа в Долину Людей. Водоросли сражались, как настоящие опытные воины, синхронно кусая мягкий камень, пока задние ряды, готовые заступить на смену, задавали такт устрашающим маршем:
У-ху-ху!
Мы уже подобрались к вам!
У-ху-ху!
Запах крови греет душу!
А-ра-ра!
Поскорей несите близким:
Ша! Скоро фронт выйдет наружу!
Весть разносилась в глубины тоннеля, до самого его начала: только сейчас все водоросли вышли из моря и заполнили собой ход. Последние ряды, заслышав о приближении свободы, конечно же, рвались на фронт, чтобы самолично прогрызть последние метры горной породы. Все хотели первыми вступить в бой с людьми. Но наместники сдерживали их, останавливая длинными кнутами: ничто не должно было нарушать строй непобедимой армии Низших Растений.
Уун-хур всё чаще слезал с краба, чтобы самому прогрызать тоннель. Он работал за троих: когда он начинал бурить стену, камень словно расступался перед ним, крошась, как гнилое дерево, и вскоре он уходил вперёд, побуждая рядовых собратьев работать всё яростнее, чтобы догнать себя. Он тоже чувствовал, что свет вражеской Долины очень близко. Вождь хотел выйти в него первым — как и тогда, когда они выходили из моря.
Это должно было произойти прямо сейчас: ещё несколько минут, и ещё одна стена падёт перед водорослями на пути к завоеванию мира. Несколько недель — и все они, жалкие людишки, узнают о мощи древнейших обитателей Земли, о многовековой силе их культуры, о беспощадности и единстве его войска. Несколько месяцев — и планета почувствует на себе пользу управления народом Низших Растений — тем, что обитал на ней гораздо раньше людей и по праву больше достоин владеть ею. Уун-хур жадно грыз камень: этот миг приближался, и все они забыли об усталости, о боли и невзгодах — впереди было только их светлое вегетативное будущее. Будущее, окрашенное в зелёно-бурый цвет; будущее, где они, водоросли, не только растут в морях, но и правят морями, устанавливают маршруты движения морских судов, чтобы их моторы не помяли их собратьев, всё ещё оставшихся в море. Где они отводят водорослям лучшие пруды и реки — те, из которых они ранее нагло вычищались, чтобы не забивать моторы туристическим теплоходам и катерам богачей. Где они никогда не будут использованы в пищу в качестве деликатеса или в медицине — теперь тёртые человеческие кости и сладковатое мясо должны стать для них величайшей усладой. Они займут их дворцы, выгонят их из заповедников, опутают тропические острова — и везде, от Северного полюса до Южного, установится порядок Водорослей, мирно покачивающихся на ветру, несущих планете только процветание: в тишине и гармонии с природой, как и делали они на протяжении нескольких миллиардов лет.
Никто не мог объяснить, откуда Совет Старейшин знал, что выход наружу близок, но почему-то все были уверены в этом. Может, слух этот дошёл от кого-то из речных собратьев, обитавших по ту сторону преграды, а может, так рассудил мудрый разум кого-то из высших чинов — раз сам Уур-хун был уверен в скором выходе на поверхность. Должно быть, это было чудо, сравнимое с обретением Уур-хуном способности ходить; многочисленные толкователи уже составили трактаты, предписывающие Предводителю свойства не только вожака, но и научного гения, первооткрывателя в области знаний. Возможно, сам Уур-хун первым и пустил весть о том, что свобода совсем близка. Лично у него никто спрашивать не решался — за такие вопросы вполне можно было поплатиться стеблями — но по его энтузиазму всем казалось, что он абсолютно уверен в этом.
За то время, что они грызли тоннель, водоросли изменились. Теперь никогда уже не будут они впустую тратить своё время: они обучились строевому ходу, основам строительства и важнейшим моральным устоям, которые, как отмечал Баал-тег в своих речах на Совете, необходимы для управления миром. Водоросли сочиняли песни, проводили спортивные соревнования, открывали новые и новые способы бурения камня; несомненно, этот народ эволюционировал не по дням, а по часам, замечал Уур-хун. Он с всё большим удовольствием наблюдал за передовыми фронтовиками — ветеранами, прошедшими немало километров камня — их слоевища, покрытые шрамами, внушали младшим сравнительно новое чувство — уважение. Были в войске водорослей и свои герои — так, простой бурый рабочий Тайл Сеп за один день прогрыз не меньше девятисот метров породы, не сходя с поста; все остальные передовики трудились усердно, надеясь стать похожим на него.
Страница
6 из 7
6 из 7
