Геополитическая рапсодия

Стены загудели, заходили ходуном, сверху посыпалась пыль, и внезапно свод тоннеля полетел вниз гигантскими глыбами, приминая под себя тысячи славных воинов. Подземелье наполнилось какофонией из отчаянных криков, стонов, мольбы сынов Народа, пытавшихся убежать от падающего камня. Но в тоннеле было слишком тесно, и они только давили друг друга, пытаясь выбраться. Едва не погиб и сам Уур-хун: он, как всегда, отважно вёл армию вперёд, двигаясь в первых рядах на быстроходном крабе, на который пересел, когда сдох омар. Именно краб и спас его: воины расступились перед правителем, давая возможность Уур-хуну промчаться на нём до безопасного места.

Когда пыль улеглась, а стоны стихли, старейшины собрали свой Совет и стали думать, что делать дальше.

— Нужно разобрать завал и снова двигаться вперёд! — воскликнул Ган-Ган, один из ветеранов войны с камнем.

— Мы никогда не должны отступать! Горы поддавались нам прежде, и будут поддаваться и впредь!

Советники закивали в знак согласия. Никто из них не хотел бояться гор. Уур-хун взял мудрую паузу, давая им выговориться, но и он, кажется, разделял эту идею.

— Стойте! — прогудел вдруг чей-то голос. Баал-тег был уже почти забыт в Совете — теперь верхушка войска Низших Растений состояла в основном из прославленных бойцов с подземельем, а Баал-тег не мог грызть так же яростно, как остальные, поскольку был слишком стар. Тем не менее, в судьбоносный час именно он вышел из-за спин и обратился к правителю:

— Если мы снова пойдём вперёд, может возникнуть новый завал! Мы ведь не знаем, из чего сложены эти горы и кто воздвиг их: гордый ли гунн или римлянин в грязных латах? Может быть, сами горы разозлились за то, что мы разбудили их и показали нам, что это не тот путь, прежде чем заснуть снова… Уур-хун внимательно слушал его.

— Что же ты предлагаешь, Баал-тег?

— Мы могли бы вернуться на то место, где начался этот паршивый камень, — сказал он.

— И свернуть так, чтобы обогнуть его.

По толпе прокатился шёпот негодования. «Свернуть! Немыслимо!» — лепетали одни. «Отступить! Старый болван!» — отвечали им другие. «Горы не простят нам этого,» — шептали все они про себя.

Но как бы много недовольства не вызвали слова Баал-тега, водоросли не могли высказать его прилюдно: не в традициях этого народа перечить мнению столь старых и мудрых водорослей, как Баал-тег. Эту черту разделял и Уур-хун.

— Баал-тег мудр, а без мудрости нельзя покорить мир, — произнёс он.

— Сделаем всё, как он говорит. Прогнёмся, чтобы победить!

И хоть в первую секунду эта речь отозвалась в толпе гробовой тишиной, вскоре первые голоса неуверенно закричали, заводя остальных:

— Да! Мы умнее горы! Отступим, чтобы наступить в нужном месте!

— Мы прогнёмся под ней, как под морской волной, чтобы снова раскачать её! Наверное, так горы и выдерживали натиск волн: прогибались, чтобы они не смыли их!

Ган-Ган вдруг переменился в лице, услышав это. Прежде стоявший с недовольной миной, он вдруг просиял, осознавая что-то, чего до этого долго не понимал.

— Они такие же, как и мы! — закричал он.

— Слышите? Горы — такие же, как и мы! А значит, раз мы не могли сокрушить их, мы сами будем несокрушимы!

И толпа взорвалась воинственным рёвом, вновь готовая к непрерывной битве. Теперь они испытывали больше уважения к горам, но это лишь помогало им победить их. Раз горы — такие же, как они — значит, они сражались с сильным соперником, но и сами оказались достаточно сильны — на деле, а не только на словах. Они знали теперь, что если сокрушат горы, простоявшие здесь тысячи лет, то уж люди точно не станут для них преградой.

Всех погибших, чьи тела удалось достать, похоронили в братской могиле. День Великого Завала был объявлен Советом важнейшей датой в истории морского народа, печальной и праздничной одновременно. Тысячи водорослей собрались гигантским полукругом в специально возведённом зале, где из нескольких глыб был воздвигнут мемориал. Уур-хун поднялся на скалу и произнёс речь, в которой восхвалил подвиг сынов народа, отдавших жизни во имя победы. По её окончании водоросли взялись за стебли и запели:

Покойся, брат, навеки здесь, Знай точно: ты погиб не зря;

Ужасна будет наша месть - Кровавая взойдёт заря!

А на следующий день, отдохнув, строй водорослей развернулся в обратную сторону, и они бодро промаршировали до места, где начался проклятый стекольный камень.

— Он идёт здесь длинным слоем, — недовольно рассуждали старейшины.

— Нам придётся долго огибать его!

— Пройдём сверху, — предложил Баал-тег.

— Смотрите: он простирается вширь, но потолок так же сыпуч, как и раньше. Если мы пойдём поверху, гиблый камень точно не обвалится на нас.

Старейшины с удивлением обнаружили правильность его идеи, и Уур-хун тотчас же скомандовал прогрызаться вверх.