199 мин, 42 сек 62
У нег о съехала окончательно крыша, и он кричал все время о каком-то нависшем над их больницей кошмаре. Он был также полностью весь зациклен на всем потустороннем. И он жутко не любил Сурганова. До сих пор не пойму, за что? Они даже не разговаривали, вместе не общались. Но при встречах на прогулках этот Гавриков все время лез в драку на Андрея Сурганова. Клялся его убить. И вот повесился.
Но Вероника Климова ее, совершенно сейчас, не слушала. Она думала только о нем. О том мальчике, лет двадцати со львом в ее спальне. Поразительно, похожем, на ее Сурганова Андрея. Она не могла понять как? И этот Сурганов смог повлиять на нее. Она попала сама под воздействие чего-то потустороннего и необъяснимого связанного с ним. Возможно, что-то гипнотическое и сильное. И может, уже вся больница лечебница заражена этим как некой инфекцией. Но она не стала спрашивать никого пока о чем-либо. Если даже она и оказалась в руках такой силы. То она была довольна и счастлива, что на ее пути вечно одинокой женщины и врача, оказался этот невероятно странный мужчина.
— «Мой ангел. Мой искуситель» — она про себя думала, одурманенная прошлой сладостной сексуальной незабываемой ночью
Климова хотела снова такую ночь. И такой секс. Захотела увидеть того льва, и тот сказочный волшебный дикий лес с животными, птицами, насекомыми, змеями.
— «Любимый» — она про себя, восторгалась. И все еще как в дурмане, еле приходя в себя — «Я хочу тебя снова, хочу».
У Вероники закружилась от нахлынувшей эротической, как океанская бурная и теплая волна голова и она прислонилась к больничной в коридоре стене. Внутри ее все загорелось, и жар охватил все женское тело. Навострились, возбужденно на груди под тугим бюстгалтером соски. А промеж ее ног там внутри, где-то глубоко в промежности все зазуделось и зачесалось.
Вероника с трудом привела себя в форму и норму. Собравшись с мыслями в своей главного врача психотерапевта голове. Нужно было работать. И, о ее вот такой незабываемой прошлой сказочной любовной ночи, никто не должен был знать или хотя бы подозревать, что с ней что-то сегодня не так. Но у нее это плохо получалось.
Она сама не могла осознавать, что с ней происходит, стоило ей только поддаться тому, что воздействовало на нее. Она Вероника Климова уже и не слушала толком свою коллегу по работе Гальперину Регину Олеговну. Она не выходила из состояния постоянной сексуальной эйфории, то погружаясь в нее, то возвращаясь обратно. Все кругом было в розовых тонах, и Вероника еще хотела того, что пережила прошлой ночью. Любовная страсть все сильнее захватывала ее, и все мысли были только о нем о Сурганове Андрее.
Это походило на некое волшебное сильное колдовство. И она стала всему этому доступной жертвой.
Вероника сама не понимала, как утром добралась до своей психбольницы. Как сама вела свою машину по дорогам Красноярска, среди чудовищного автомобильного движения и не попала в аварию. Она действительно плохо и полноценно осознавала все вокруг под состоянием пережитой любовной неудержимой ночной страсти. И все-таки, как-то доехала до работы. И как-то дошла до кабинета на втором этаже больницы.
— Здесь, есть связь — Вероника произнесла совершенно, машинально, глядя куда-то в сторону в окно из своего кабинета со второго этажа больницы.
— Вы думаете? — задала вопрос удивленная Гальпернина Регина Олеговна.
— А, что это еще может быть — ответила ей Вероника Климова — Так же, как те две женщины самоубийцы.
— Кто-то стоит за всем этим? — спросила врач психотерапевт Регина Гальперина.
— Не знаю, Регина — ответила ей, вся светясь от счастья и радости, главный врач клиники Климова Вероника Георгиевна — Не знаю — повторила она, стараясь не смотреть на свою коллегу и отворачиваясь в окно кабинета — Но хотела бы узнать. Может, это сделал его Сурганова друг. Или, как он говорит, ангел смерти Азраил. Сурганов говорил о нем много. Он говорил, что помнил, как появился второй раз на свет из некоего черного пучка искрящегося света. Что частью этого света был сам Азраил. И уже как некий ангел Вуаленфур. И как Азраил его носил на руках по местам погребений и местам вместилища самой смерти. Даже родная земная и покойная его мать не знала, где душа Сурганова первенца ее малыша была еще и где витала.
— Он просто уникален, не так ли, коллега? –произнесла Регина Олеговна Гальперина.
— Я, Регина, сама, не менее вашего, потрясена его рассказами – произнесла, она своей коллеге врачу психотерапевту Гальпериной.
И быстро глянув на коллегу врача, снова отвернулась в окно, скрывая свои бегающие, и словно пьяные от новых охвативших ее сексуальных ощущений синие глаза.
— Простите меня, Вероника Георгиевна — вдруг произнесла Регина Олеговна Гальперина — Но, что с вами сейчас происходит?
— Что-то происходит? –произнесла Вероника Климова.
Но Вероника Климова ее, совершенно сейчас, не слушала. Она думала только о нем. О том мальчике, лет двадцати со львом в ее спальне. Поразительно, похожем, на ее Сурганова Андрея. Она не могла понять как? И этот Сурганов смог повлиять на нее. Она попала сама под воздействие чего-то потустороннего и необъяснимого связанного с ним. Возможно, что-то гипнотическое и сильное. И может, уже вся больница лечебница заражена этим как некой инфекцией. Но она не стала спрашивать никого пока о чем-либо. Если даже она и оказалась в руках такой силы. То она была довольна и счастлива, что на ее пути вечно одинокой женщины и врача, оказался этот невероятно странный мужчина.
— «Мой ангел. Мой искуситель» — она про себя думала, одурманенная прошлой сладостной сексуальной незабываемой ночью
Климова хотела снова такую ночь. И такой секс. Захотела увидеть того льва, и тот сказочный волшебный дикий лес с животными, птицами, насекомыми, змеями.
— «Любимый» — она про себя, восторгалась. И все еще как в дурмане, еле приходя в себя — «Я хочу тебя снова, хочу».
У Вероники закружилась от нахлынувшей эротической, как океанская бурная и теплая волна голова и она прислонилась к больничной в коридоре стене. Внутри ее все загорелось, и жар охватил все женское тело. Навострились, возбужденно на груди под тугим бюстгалтером соски. А промеж ее ног там внутри, где-то глубоко в промежности все зазуделось и зачесалось.
Вероника с трудом привела себя в форму и норму. Собравшись с мыслями в своей главного врача психотерапевта голове. Нужно было работать. И, о ее вот такой незабываемой прошлой сказочной любовной ночи, никто не должен был знать или хотя бы подозревать, что с ней что-то сегодня не так. Но у нее это плохо получалось.
Она сама не могла осознавать, что с ней происходит, стоило ей только поддаться тому, что воздействовало на нее. Она Вероника Климова уже и не слушала толком свою коллегу по работе Гальперину Регину Олеговну. Она не выходила из состояния постоянной сексуальной эйфории, то погружаясь в нее, то возвращаясь обратно. Все кругом было в розовых тонах, и Вероника еще хотела того, что пережила прошлой ночью. Любовная страсть все сильнее захватывала ее, и все мысли были только о нем о Сурганове Андрее.
Это походило на некое волшебное сильное колдовство. И она стала всему этому доступной жертвой.
Вероника сама не понимала, как утром добралась до своей психбольницы. Как сама вела свою машину по дорогам Красноярска, среди чудовищного автомобильного движения и не попала в аварию. Она действительно плохо и полноценно осознавала все вокруг под состоянием пережитой любовной неудержимой ночной страсти. И все-таки, как-то доехала до работы. И как-то дошла до кабинета на втором этаже больницы.
— Здесь, есть связь — Вероника произнесла совершенно, машинально, глядя куда-то в сторону в окно из своего кабинета со второго этажа больницы.
— Вы думаете? — задала вопрос удивленная Гальпернина Регина Олеговна.
— А, что это еще может быть — ответила ей Вероника Климова — Так же, как те две женщины самоубийцы.
— Кто-то стоит за всем этим? — спросила врач психотерапевт Регина Гальперина.
— Не знаю, Регина — ответила ей, вся светясь от счастья и радости, главный врач клиники Климова Вероника Георгиевна — Не знаю — повторила она, стараясь не смотреть на свою коллегу и отворачиваясь в окно кабинета — Но хотела бы узнать. Может, это сделал его Сурганова друг. Или, как он говорит, ангел смерти Азраил. Сурганов говорил о нем много. Он говорил, что помнил, как появился второй раз на свет из некоего черного пучка искрящегося света. Что частью этого света был сам Азраил. И уже как некий ангел Вуаленфур. И как Азраил его носил на руках по местам погребений и местам вместилища самой смерти. Даже родная земная и покойная его мать не знала, где душа Сурганова первенца ее малыша была еще и где витала.
— Он просто уникален, не так ли, коллега? –произнесла Регина Олеговна Гальперина.
— Я, Регина, сама, не менее вашего, потрясена его рассказами – произнесла, она своей коллеге врачу психотерапевту Гальпериной.
И быстро глянув на коллегу врача, снова отвернулась в окно, скрывая свои бегающие, и словно пьяные от новых охвативших ее сексуальных ощущений синие глаза.
— Простите меня, Вероника Георгиевна — вдруг произнесла Регина Олеговна Гальперина — Но, что с вами сейчас происходит?
— Что-то происходит? –произнесла Вероника Климова.
Страница
35 из 58
35 из 58