Добавить в моё избранное
16 мин, 58 сек 210
Проходит заставу, проходит сад, видит: львы стоят у колодцев, тоже спят. По левую сторону он взял мертвой, а по правую — живой воды, налил в пузыри, пошел к Усоньше-богатырше. Когда приходит в комнату, в первую, лежат двенадцать красных девушек, у них по полколен ноги открыты. Входит в другую комнату, спят двенадцать красных девушек у них по колени ноги открыты. В третью комнату входит, там спит сама Усоньша-богатырша. И у ней, когда она почивает, из косточки в косточку мозжечок переливается, под мышками дерева с яблоками цветут. Когда он подошел к ней, снял у нее яблоки, потом очень раззарился на нее, влюбился и поцеловал ее. Когда, наконец, второпях видит, что ему осталось только четверть часа здесь быть, поскорее нужно идти, вдруг схватил ее часы и портрет, а свои часы и свой портрет оставил. Когда выбегает за заставу, за которой был его челн, был мелом очерчен вроде челнока, сел в него и поехал.
Усоньша-богатырша проснулась, закричала: «Кто такой, невежа, был в моем царстве?» Потом приказала в погоню гнать и догнать его. Когда догоняют его, он и говорит: «Ах, дедушка, что ты со мной сделал? Должен я теперь погибнуть!» Только он эти слова проговорил, очутился опять у старика на столе. «Здравствуй, Иван-царевич! Я тебя уж давно дожидаюсь. Ну, — говорит, — расскажи, что ты, все ли достал?» — «Я все, — говорит, — дедушка, достал…» — «Ну, — говорит, — покажи свой портрет и подай мои часы!» Когда, наконец, он вынул портрет -и часы: портрет ее и часы ее. «Береги, — говорит, — ты, Иван-царевич, этот портрет: за этим, — говорит, — портретом имеется самотрес-кошелек! Ну, что ж, как ты там поступал? Непременно ты там глупостей наделал». — «Что, — говорит, — дедушка, прости я, — говорит, — по малолетству».
Вдруг старик говорит: «Ну, Иван-царевич! Теперь время вам отправляться домой, вам осталось только три дня». Взглянул он на старика и слезно заплакал. «О чем же ты, Иван-царевич, так сильно плачешь?» — «Ах, — говорит, — дедушка, как же мне не плакать? Как же, — говорит, — дедушка: я теперь все достал, а братьев моих нету». — «Что ж, — говорит, — Иван-царевич! Тебе, стало быть, желается своих братьев выручить. Они у меня!» — «Как же, — говорит, — мне не желательно, когда они одной крови?» Тотчас старик приказал братьев его привесть, сейчас же привели его братьев. Они увидали своего брата, упали перед стариком на колени: «Дедушка, прости, — говорят, — нас!» Старик им отвечает: «Я бы вас никогда не простил, да за брата вашего прощаю и отпускаю в свое государство».
Вышли они из хижины, смотрят: возле них корабль стоит. Когда увидал генерал-адмирал Ивана-царевича с братьями, забыл свою старость, бросился к ним. Поблагодарили они старика этого, сами разукрасили свой корабль, отправились в свое государство. Иван-царевич, может, ночи две не спал и крепким сном заснул. Братья между собой и говорят: «Что же, мы — старшие братья, мы ничего не достали, а он, младший брат, а все достал и нас выручил. Возьмем отберем у него все, а ему положим простых яблоков и морской воды!» Отобрали у него у сонного живую и мертвую воду, а ему налили морской, взяли моложавые яблоки, а ему положили простых.
Приезжают в свое государство. Генерал-адмирал выстрелил из пушки. Царю докладывают, что приехал корабль, на котором отправился генерал-адмирал. Царь сам приезжает сюда, увидал генерал-адмирала и всех своих трех сыновей, забыл старость свою, очень обрадовался. Приезжают во дворец, стал он у них спрашивать: «Что, дети мои, достали ли для меня что?» Иван-царевич говорит: «Всего я для вас достал: и моложавых яблоков, и живой и мертвой воды!» Потом дает отцу воды; отец выпил воды, и сделалась с ним рвота, и упал он в обморок от этой воды. Сейчас же потребовали доктора, низвели его в чувства. Иван-царевич вынимает яблоки. «Вот, — говорит, — как съедите, и сделаетесь молодыми!» Он съел, как был, так же и остался стар. Потом те братья и говорят отцу: «Он все врет, а мы, — говорят, — все достали: живой и мертвой воды и моложавых яблоков!» Тогда отец выпил их воды и сделался здрав, съел яблоков и сделался молодой, как и дети его.
Тогда он на Ивана-царевича осердился, велел потребовать палача. «Вот тебе, палач, мой сын, отведи моего сына в поле, изруби его в мелкие кусочки и принеси мне меч в его крови!» Пошли они в поле, и горько Иван-царевич плачет, и видит палач, что он напрасно погибает. Выходит в чистое поле, Иван-царевич говорит: «Палач, не руби меня! Отрежь у меня у левой руки мизинец и помажь меч!» Палач отрезал у него мизинец и помазал свой меч кровью. Потом Иван-царевич и говорит: «Палач, держи полу: я за это буду тебя благодарить!» Он вынимает самотрес-кошелек, целую полу натрес ему золота. Распростился он с палачом и отправился.
Приходит Иван-царевич в другое государство. Подходит к городу, стережет пастух скотину. Подходит он к пастуху: «Отдай одежду, а мою возьми себе!» Пастух говорит: «Как можно, батюшка, вы надо мной смеетесь!
Усоньша-богатырша проснулась, закричала: «Кто такой, невежа, был в моем царстве?» Потом приказала в погоню гнать и догнать его. Когда догоняют его, он и говорит: «Ах, дедушка, что ты со мной сделал? Должен я теперь погибнуть!» Только он эти слова проговорил, очутился опять у старика на столе. «Здравствуй, Иван-царевич! Я тебя уж давно дожидаюсь. Ну, — говорит, — расскажи, что ты, все ли достал?» — «Я все, — говорит, — дедушка, достал…» — «Ну, — говорит, — покажи свой портрет и подай мои часы!» Когда, наконец, он вынул портрет -и часы: портрет ее и часы ее. «Береги, — говорит, — ты, Иван-царевич, этот портрет: за этим, — говорит, — портретом имеется самотрес-кошелек! Ну, что ж, как ты там поступал? Непременно ты там глупостей наделал». — «Что, — говорит, — дедушка, прости я, — говорит, — по малолетству».
Вдруг старик говорит: «Ну, Иван-царевич! Теперь время вам отправляться домой, вам осталось только три дня». Взглянул он на старика и слезно заплакал. «О чем же ты, Иван-царевич, так сильно плачешь?» — «Ах, — говорит, — дедушка, как же мне не плакать? Как же, — говорит, — дедушка: я теперь все достал, а братьев моих нету». — «Что ж, — говорит, — Иван-царевич! Тебе, стало быть, желается своих братьев выручить. Они у меня!» — «Как же, — говорит, — мне не желательно, когда они одной крови?» Тотчас старик приказал братьев его привесть, сейчас же привели его братьев. Они увидали своего брата, упали перед стариком на колени: «Дедушка, прости, — говорят, — нас!» Старик им отвечает: «Я бы вас никогда не простил, да за брата вашего прощаю и отпускаю в свое государство».
Вышли они из хижины, смотрят: возле них корабль стоит. Когда увидал генерал-адмирал Ивана-царевича с братьями, забыл свою старость, бросился к ним. Поблагодарили они старика этого, сами разукрасили свой корабль, отправились в свое государство. Иван-царевич, может, ночи две не спал и крепким сном заснул. Братья между собой и говорят: «Что же, мы — старшие братья, мы ничего не достали, а он, младший брат, а все достал и нас выручил. Возьмем отберем у него все, а ему положим простых яблоков и морской воды!» Отобрали у него у сонного живую и мертвую воду, а ему налили морской, взяли моложавые яблоки, а ему положили простых.
Приезжают в свое государство. Генерал-адмирал выстрелил из пушки. Царю докладывают, что приехал корабль, на котором отправился генерал-адмирал. Царь сам приезжает сюда, увидал генерал-адмирала и всех своих трех сыновей, забыл старость свою, очень обрадовался. Приезжают во дворец, стал он у них спрашивать: «Что, дети мои, достали ли для меня что?» Иван-царевич говорит: «Всего я для вас достал: и моложавых яблоков, и живой и мертвой воды!» Потом дает отцу воды; отец выпил воды, и сделалась с ним рвота, и упал он в обморок от этой воды. Сейчас же потребовали доктора, низвели его в чувства. Иван-царевич вынимает яблоки. «Вот, — говорит, — как съедите, и сделаетесь молодыми!» Он съел, как был, так же и остался стар. Потом те братья и говорят отцу: «Он все врет, а мы, — говорят, — все достали: живой и мертвой воды и моложавых яблоков!» Тогда отец выпил их воды и сделался здрав, съел яблоков и сделался молодой, как и дети его.
Тогда он на Ивана-царевича осердился, велел потребовать палача. «Вот тебе, палач, мой сын, отведи моего сына в поле, изруби его в мелкие кусочки и принеси мне меч в его крови!» Пошли они в поле, и горько Иван-царевич плачет, и видит палач, что он напрасно погибает. Выходит в чистое поле, Иван-царевич говорит: «Палач, не руби меня! Отрежь у меня у левой руки мизинец и помажь меч!» Палач отрезал у него мизинец и помазал свой меч кровью. Потом Иван-царевич и говорит: «Палач, держи полу: я за это буду тебя благодарить!» Он вынимает самотрес-кошелек, целую полу натрес ему золота. Распростился он с палачом и отправился.
Приходит Иван-царевич в другое государство. Подходит к городу, стережет пастух скотину. Подходит он к пастуху: «Отдай одежду, а мою возьми себе!» Пастух говорит: «Как можно, батюшка, вы надо мной смеетесь!
Страница
3 из 5
3 из 5
