Плохой пенс

Жак не слышал свиста осколков, грохота крупных обломков, но кожей ощущал их движение, верней, горячую, почти обжигающую траекторию.

Наконец, он решился поднять голову и обернуться.

Всё вокруг полыхало, и Жак не мог сообразить, где Ник, куда его отбросило. Единственная возможность спасти его и себя заодно — вспомнить всё. На это — три… ну, пять секунд — максимум.

Он поднялся на ноги и потряс головой: мозги на месте, очки не сломались, правда, здорово запылились и сразу же начали «коптиться» из-за густого едкого дыма, обволокшего всё вокруг.

«Дым — это очень кстати… Думай… Ник, думай… Куда ты улетел тогда?»

Он выбежал вместе со всеми, стараясь не дышать, чтобы не наглотаться дыма и пороховых газов. В искорёженном остове грузовика то и дело что-то искрило и взрывалось; наверное, это были снаряды или боеприпасы к автоматам или ручным пулеметам, но точно не гранаты и не мины, иначе всё было бы гораздо хуже. Звуков взрывов Жак не слышал. Он, мельком заметив, что пламя подбирается к следующему «Ошкошу», выбежал на то место, где за несколько секунд до этого прохаживался Ник, и в отчаянии начал крутиться на месте, пытаясь прикинуть траекторию отброшенного взрывом тела взрослого мужчины.

Жаку очень мешал страх за него и люди, в ужасе носившиеся туда-сюда, не понимающие, что стряслось, и кто виноват. Жак напомнил себе, что он спас Ника Хоупвелла, несмотря ни на что. Адреналин схлынул, уступив место логике и холодным рассуждениям.

«Где огонь вкруговую, там и он…»

Взгляд сразу же уперся в пару полуразвалившихся ящиков. Подбежав, Жак заметил, что в ящиках, оказывается, был… тротил.

«Срань какая, точно, как же я забыл! Повезло мне тогда, несказанно повезло! А если бы там были пули? Да они, взрываясь, превратили бы меня в дуршлаг… А тут… Ну, загорится тротил, но без детонатора не взорвется. А горит он… Правильно, ищем ровное желтое пламя. Тот огонь цыплячьего цвета был последним, что я запомнил… О! Вот… Точно!»

Жак подбежал к груде ящиков, отнесенных взрывом метров на пятнадцать влево и образовавших нечто вроде атолла. Тротил отлично занялся и горел ровным высоким пламенем, за которым было прекрасно видно ноги в высоких берцах.

Жак оглянулся: никто не обращал на него внимания, все бегали, кричали, пытаясь выяснить, кого не хватает и кто пострадал.

— Хоупвелл! — крикнули сзади, и Жак невольно обернулся. — Ник! Он же рядом был!

— Хана ему! Ищите, парни, куски от него, чтобы было что папаше в Англию отослать!

«Суки!» — подумал Жак, доставая палочку. Хорошо еще, что она была гибкая и потому уцелела при взрыве.

— Глациус! — проговорил он сосредоточенно, направив палочку на огонь.

Удивительно, но жар сразу же как будто уменьшился в разы, а когда Жак проходил сквозь пламя, ощутил лишь легкое тёплое дуновение.

Ник лежал без сознания, заваленный полупустыми ящиками и тротиловыми пакетиками.

— Вингардиум Левиоса! — один ящик отброшен, затем второй… Черт, до чего же это здорово — мочь такое! Недаром Жак, тогда ещё Джеймс Поттер, представившийся Акерли Альбертом Косснером, по буквам записал каждое заклинание, тщательно зарисовал каждое движение палочкой. Тогда он раскрутил незадачливого кондуктора более чем на два десятка чар и уже потом, в легионе, тренировался по ночам украдкой до изнеможения.

Жлоб Акерли положил в карман почти восемьсот маггловских фунтов, но оно того стоило.

Первый же «Конфундус» Ник и отработал на нем и, кажется, у него получилось.

— Окулюс Репаро, — произнес напоследок Жак, заметив разбитые очки Ника.

Жаль, что «Мобилликорпус» применить было нельзя. «Придется волочь этого барана на себе. Это похлеще чем у Распе будет… Мюнхгаузен сам себя за волосы вытащил, а вот переть на себе самого себя — такое даже ему не довелось».

Снова Замораживающее заклинание, и вот уже сквозь закоптившиеся стекла очков Жак видел, как к нему бегут парни, бывшие когда-то его сослуживцами. Жак сунул палочку за пазуху. Вообще в последнее время он начал привыкать к этой деревяшке.

— Хоупвелл! Он жив?

— Жив! Только контужен здорово! В госпиталь его, ребята. Срочно!

Подоспели носилки; бесчувственного Ника положили на них и понесли в сторону медпункта.

— Где он был?

— Там, — Жак махнул рукой. — Отлетел вместе с ящиками с тротилом, его и завалило.

— Там же огонь стеной. Как ты прошел сквозь него?

— Будем считать, что мои предки поклонялись саламандрам, — устало буркнул Жак, потирая лоб.

— Ты же легионер, — изумленно пробормотал командир Ника, не понявший шутки. — Откуда тут взялся? И говоришь по-английски так, словно… Ты что, англичанин? Шотландец?

— Неважно, кто я. Главное, взялся.

— Как тебя хоть звать-то?

Жак уже давно знал, какой ответ даст.