Семья для моей души

Пролог

Азкабан. Каменные стены словно вырастают из скал и россыпи валунов одинокого острова, омываемого непокорными волнами Северного моря. Ветер изо дня в день бьется упругой стеной о здание тюрьмы магической Британии. Ничто живое не осмеливается поселиться вблизи мрачной башни, охраняемой дементорами. Лишь изредка во время сильного шторма можно заметить парящую навстречу волне северную олушу, которая бесстрашно режет воздух черными краями белоснежных крыльев.

Звонкий лязг металлических запоров неприятно хлестнул по слуху, а сопровождавший его скрип двери был похож на раздражающее жужжание огромной мухи, бьющейся без толку об оконное стекло. Но стекол в комнате не наблюдалось, так как не имелось окон, если не считать за таковое маленькое отверстие под самым потолком, в котором иногда можно рассмотреть бегущие по небу весенние тучи.

В камере Азкабана (даже в платной) окна не предусмотрены — нечего узникам любоваться на то, что многие годы будет им недоступно. От обычной такая камера отличалась лишь наличием оттоманки для сна вместо охапки рванья и соломы, умывальника с ледяной питьевой водой, отгороженного ширмой, да приносимой заключенному едой, которая была, хоть и исключительно простой, но все же свежей. Вот и все улучшения, которые могли выкупить состоятельные родственники для узника, если на то было разрешение Визенгамота — верховного суда магов. Расположение таких казематов в отдельном крыле не защищало их обитателей от воздействия дементоров, регулярно облетавших тюрьму не только снаружи, но и по коридорам, и заглядывавших через решетки внутрь камер.

Звук открываемой двери заставил заключенного — мужчину средних лет — подняться с оттоманки. Он провел руками по длинным платиновым волосам, придавая им более приличный вид, и повернулся к вошедшим аврорам. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он был почти спокоен. Лишь легкая напряженность в его позе говорила о готовности следовать за стражами, да вопрос во взгляде холодных серых глаз выдавал его интерес к тому, куда его поведут, и будут ли вообще вести куда-то или все решится здесь и сейчас.

С приговором узник был ознакомлен накануне министерским сотрудником, который прибыл на тюремный остров вместе с семьей заключенного, уплатившей за возможность попрощаться с последним. Приговор, написанный специальными чернилами на особом пергаменте, заверенный солидными магическими печатями, не позволявшими его исправить или подделать, был окончательным — Поцелуй дементора. Окончательным, потому что ставил последнюю точку в жизни лорда Люциуса Абраксаса Малфоя. И завтра газеты магической Британии напишут о том, что справедливость восторжествовала и Пожиратель Смерти, являвшийся правой рукой Темного Лорда, наказан, и тело его, лишившееся черной души, уже не сможет творить зло. Не только зло, но и добро тоже. Он больше не будет существовать как личность. Его не станет. По сути — он умрет.

Эти мысли не давали лорду Малфою спать прошлой ночью. И если раньше он мог обманывать себя надеждой на другой исход и другое решение Визенгамота, то вчера — третьего апреля, по иронии судьбы накануне дня рождения, его мир обрел реальность: жуткую, страшную и неотвратимую. И несмотря на это, он вздохнул с облегчением, поняв, как был напряжен все последние месяцы после гибели Темного Лорда в мае 1998 года. Через неделю после Победы авроры пришли в Малфой-мэнор и, показав заверенное министром магии предписание, перевернули все поместье в поисках темномагических артефактов и запрещенной литературы — преимущественно с описанием родовых ритуалов и обрядов. Не отыскав ничего стоящего, разозлившийся командир отряда авроров, помахивая еще одним официальным пергаментом, с глумливой усмешкой предложил лорду Малфою попрощаться с семьей навсегда. Отобрав волшебную палочку и надев ему на руки антимагические наручники, Малфоя забрали в Аврорат, откуда после допроса переправили в Азкабан, где он и пробыл все эти долгие месяцы.

За все нужно платить. За еду, за одежду, за жилище и его содержание, за положение в обществе, за возможность иметь семью и за ошибки. За ошибки тоже нужно платить. Деньгами, здоровьем, магией, самой возможностью жить. Времени, чтобы это осознать окончательно, у Малфоя было достаточно. Вся жизнь была разобрана им по событиям, он вспомнил, какое решение принимал в том или ином случае. И теперь, взглянув со стороны, неспешно перебирая свою память, не каждый выбор был им одобрен, не каждый он признал лучшим и выгодным для семьи и рода.

Оплошности, просчеты, неправильно расставленные акценты и определенные приоритеты. Порой маленькие, несущественные, исправимые при прикладывании некоторых усилий и средств, но существовала и одна ошибка, изменившая всю его жизнь. Неверно принятое решение, отдавшее контроль над его магией и жизнью постороннему. Принесенные клятвы верности привязали его, Люциуса Малфоя, на долгие годы к полукровке, постепенно терявшему разум и превращавшемуся из обаятельного и харизматичного лидера в чудовище.