Добавить в моё избранное
9 мин, 5 сек 68950
Повсеместно в десяти метрах от дома мной были натянуты тонкие зеленые нитки, присыпанные листвой. Под всеми окнами я выкопал небольшие ямки, в которых растянул капканы, для маскировки, слегка приворошив землей. С дверью оказалось сложнее — капкан зарыть было некуда, по причине бетонной плиты, закопанной в землю, и служившей крыльцом. Замком служила массивная щеколда. Поэтому вечером, когда село солнце, я просто передвинул огромный тяжелый антикварный комод к двери, исключив всякую возможность ее открывания снаружи. С приходом ночи, я зажег свечи, сел на кресло, взял в руки топор, и стал ждать. Ту ночь я никогда не забуду.
Постепенно в доме становилось все темнее — одна за другой догорали свечи. И с каждым потухшим огоньком я ощущал все меньшую защищенность. Наконец, исчез последний огонек, оставив за собой едва заметную красную точку тлеющего фитиля. Я замер, и прислушался. Стояла мертвая тишина. Каждый удар сердца бил по ушам, словно колокол. Прошла минута, длившаяся целую вечность. Где-то вдалеке за окном послышался шорох. Я затаил дыхание и еще сильнее сжал обух топора. Сердце бешено заколотилось. Секунда, вторая, третья. Что-то, невероятно быстро шаркая листвой, понеслось к окну над кроватью. Я слышал ЭТО! Оно двигалось с необычайной скоростью — все ближе, и ближе. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Нечеловеческий вопль разрезал гробовую тишину. Голова закружилась от страха. Тут же последовали частые, сильные удары по закрытым ставням. Через несколько минут удары прекратились, и раздался глухой звук, словно кто-то бросил мешок картошки на землю. Я так и не пошевелился, просидев в шоковом оцепенении в обнимку с топором чуть ли не до самого утра, бессмысленно уставившись в темноту комнаты. Придя в себя, я зажег свечу, и стал ждать рассвета.
Признаюсь честно: я даже не пытался предположить, что может лежать за моим окном. Смелость выйти пришла только когда стало совсем светло — около девяти часов утра. Я отодвинул от двери комод, отворил щеколду, и, едва приоткрыв дверь, посмотрел сквозь узкий проем наружу — там все было как и всегда в былые, спокойные дни. Убедившись, что никого нет, я осторожно вышел на солнечный свет, и направился к злополучному окну. Уже на подходе к нему, мне в нос ударил мерзкий запах фекалий. Различные гнусные мысли полезли мне в голову, но, что я увидел, повергло меня в настоящий ужас — в пыльной земле, среди пропитанных кровью земляных шариков, с застывшей посмертной гримасой боли, лежал труп мальчика! Глаза его были дикие, устремившиеся в никуда, зубов почти не было, одно ухо порвано, частично отсутствовали пальцы на руках, а все тело испещрено шрамами. На секунду я остолбенел, а потом что было мочи побежал в деревню.
Милицию пришлось ждать четыре часа — своего отделения в деревне не было, за ненадобностью. За это время я узнал много нового: три года назад умерла в деревне одна стареющая женщина, которую все считали сумасшедшей. Но была она ко всем очень добра, поскольку мужа своего похоронила за несколько годков до смерти своей, в связи с чем и двинулась у нее крыша. Женщину ту никто не никогда не трогал, и злым словом не поминал. Знали люди, что до того она мужа своего любила, что после смерти его, чуть ли не через день к нему на могилку ходила. Кто видел ее на улице, когда шла она в сторону кладбища, рассказывали, что всегда она несла с собой мешочек какой-то, да приговаривала про себя полушепотом: «..ох не быть мне с кровинушкою родною. Дни и ночи не коротать. Так хоть гостинцев принести..» И все бы ничего, да только не видели ее ни разу на могилке муженька своего. И сама могилка нехоженая была — вся бурьяном поросла.
Меня, по неведомой причине, очень сильно взволновала эта история. Я чувствовал, что здесь что-то не так, и есть какая-то связь.
Приехала милиция, стала разбираться, показания у меня брать, у деда, который капканы дал. Ни я, ни дед, врать не стали. И вообще вся деревня поддержала меня, сказав, что я спрашивал у них о диких зверях, что, впрочем, тоже было правдой.
Милиционеры осмотрели окрестности, и… обнаружили еще детские следы, ведущие от трупа в лес!
Ночь я провел у деда, любезно приютившего меня у себя, и напоившего чаем с водкой. Вследствие чего, я прекрасно выспался. Утром я снова пришел домой. На веранде, развалившись на стуле, сидел бородатый мент, беспечно покуривая сигарету. На мои вопросы, он ответил, что всю ночь вокруг дома была засада, но ничего не произошло. Ранним утром прибыли кинологи, и отправились с ментами в лес. На этом новости закончились, и я пошел в дом, где заварил себе большую кружку малинового чая, и, лежа в кровати, и накрывшись пледом, читал «Гекльберри Финна», пока не провалился в сон.
Проснулся вечером, от топота на веранде. Я вышел сонный, и увидал несколько ментов, и двух кинологов, с шевронами в виде голов собак на плечах. Они нервно курили, и о чем-то живо переговаривались. Увидев меня, они замолчали.
Постепенно в доме становилось все темнее — одна за другой догорали свечи. И с каждым потухшим огоньком я ощущал все меньшую защищенность. Наконец, исчез последний огонек, оставив за собой едва заметную красную точку тлеющего фитиля. Я замер, и прислушался. Стояла мертвая тишина. Каждый удар сердца бил по ушам, словно колокол. Прошла минута, длившаяся целую вечность. Где-то вдалеке за окном послышался шорох. Я затаил дыхание и еще сильнее сжал обух топора. Сердце бешено заколотилось. Секунда, вторая, третья. Что-то, невероятно быстро шаркая листвой, понеслось к окну над кроватью. Я слышал ЭТО! Оно двигалось с необычайной скоростью — все ближе, и ближе. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Нечеловеческий вопль разрезал гробовую тишину. Голова закружилась от страха. Тут же последовали частые, сильные удары по закрытым ставням. Через несколько минут удары прекратились, и раздался глухой звук, словно кто-то бросил мешок картошки на землю. Я так и не пошевелился, просидев в шоковом оцепенении в обнимку с топором чуть ли не до самого утра, бессмысленно уставившись в темноту комнаты. Придя в себя, я зажег свечу, и стал ждать рассвета.
Признаюсь честно: я даже не пытался предположить, что может лежать за моим окном. Смелость выйти пришла только когда стало совсем светло — около девяти часов утра. Я отодвинул от двери комод, отворил щеколду, и, едва приоткрыв дверь, посмотрел сквозь узкий проем наружу — там все было как и всегда в былые, спокойные дни. Убедившись, что никого нет, я осторожно вышел на солнечный свет, и направился к злополучному окну. Уже на подходе к нему, мне в нос ударил мерзкий запах фекалий. Различные гнусные мысли полезли мне в голову, но, что я увидел, повергло меня в настоящий ужас — в пыльной земле, среди пропитанных кровью земляных шариков, с застывшей посмертной гримасой боли, лежал труп мальчика! Глаза его были дикие, устремившиеся в никуда, зубов почти не было, одно ухо порвано, частично отсутствовали пальцы на руках, а все тело испещрено шрамами. На секунду я остолбенел, а потом что было мочи побежал в деревню.
Милицию пришлось ждать четыре часа — своего отделения в деревне не было, за ненадобностью. За это время я узнал много нового: три года назад умерла в деревне одна стареющая женщина, которую все считали сумасшедшей. Но была она ко всем очень добра, поскольку мужа своего похоронила за несколько годков до смерти своей, в связи с чем и двинулась у нее крыша. Женщину ту никто не никогда не трогал, и злым словом не поминал. Знали люди, что до того она мужа своего любила, что после смерти его, чуть ли не через день к нему на могилку ходила. Кто видел ее на улице, когда шла она в сторону кладбища, рассказывали, что всегда она несла с собой мешочек какой-то, да приговаривала про себя полушепотом: «..ох не быть мне с кровинушкою родною. Дни и ночи не коротать. Так хоть гостинцев принести..» И все бы ничего, да только не видели ее ни разу на могилке муженька своего. И сама могилка нехоженая была — вся бурьяном поросла.
Меня, по неведомой причине, очень сильно взволновала эта история. Я чувствовал, что здесь что-то не так, и есть какая-то связь.
Приехала милиция, стала разбираться, показания у меня брать, у деда, который капканы дал. Ни я, ни дед, врать не стали. И вообще вся деревня поддержала меня, сказав, что я спрашивал у них о диких зверях, что, впрочем, тоже было правдой.
Милиционеры осмотрели окрестности, и… обнаружили еще детские следы, ведущие от трупа в лес!
Ночь я провел у деда, любезно приютившего меня у себя, и напоившего чаем с водкой. Вследствие чего, я прекрасно выспался. Утром я снова пришел домой. На веранде, развалившись на стуле, сидел бородатый мент, беспечно покуривая сигарету. На мои вопросы, он ответил, что всю ночь вокруг дома была засада, но ничего не произошло. Ранним утром прибыли кинологи, и отправились с ментами в лес. На этом новости закончились, и я пошел в дом, где заварил себе большую кружку малинового чая, и, лежа в кровати, и накрывшись пледом, читал «Гекльберри Финна», пока не провалился в сон.
Проснулся вечером, от топота на веранде. Я вышел сонный, и увидал несколько ментов, и двух кинологов, с шевронами в виде голов собак на плечах. Они нервно курили, и о чем-то живо переговаривались. Увидев меня, они замолчали.
Страница
2 из 3
2 из 3
