Добавить в моё избранное
183 мин, 13 сек 11222
Ты уверен? Нет, если ты уверен, то, конечно другое дело…
Если бы я знал, что увижу — я бы не повернулся, — подумал в ответ Грейвз. — Не хватило бы смелости. Лучше бы я не знал, что меня растерзает. Интересно, он убьёт меня сразу или сначала помучает?
— Как его зовут? — в бешенстве прошептал Криденс, и прохладные чёрные плети дыма коснулись лица Грейвза, вплелись в волосы. — Кому вы отдали моё? Кто он такой? Где он? Скажите!
— Криденс, — сказал Грейвз, и как со стороны услышал свой жёсткий голос. — Ты ничего этим не добьёшься.
— Скажите мне! — закричал тот. — Я хочу, чтобы он умер!
— Ты не заставишь меня, — сказал Грейвз. — Я не буду тебе подчиняться.
Он говорил тихо. Почти спокойно. Он не чувствовал ничего, кроме льда в груди, будто снежная буря застала его в горах, и он отчётливо и ясно понимал, что сейчас умрёт — а значит, больше нечего было бояться.
— Вы его защищаете! Вы его прячете! Чем он лучше меня? Чем он лучше?
— Ты не тронешь его. Он ни в чём не виноват, Криденс, — сказал Грейвз.
— Он виноват! Он хочет забрать вас!
— Ему от меня ничего не нужно.
— Нужно! Нужно! — кричала тьма.
— Это мне было нужно, Криденс. Это я его выбрал. Я решил. Он просто помог мне. Я не позволю за это его убить.
— Я не дам никого больше выбрать! — чёрная плеть стегнула его по руке, боль прострелила от плеча до запястья, он выронил палочку. — Вы останетесь здесь!
— Ты не можешь приказывать мне, Криденс, — сказал Грейвз.
Дым и туман прибились к земле, поползли к его ботинкам, потекли вверх по ногам, поднимаясь к коленям и бёдрам, обнимая, волнуясь, дрожа. Они обжигали как лёд и пламя одновременно, живой чёрный кокон ткался вокруг, окружая, сжимаясь со всех сторон, гудящий, потрескивающий багровыми вспышками
— Я не отдам вас… — прошелестела тьма. — Я никому не отдам… Я заберу вас себе…
— Криденс… — сказал Грейвз, чувствуя, как грудь сжимается, а лёгкие горят от каждого вдоха. — Криденс, ты можешь убить меня, но силой ты от меня ничего не добьёшься.
Тьма замедлилась, застыла, как рваное кружево. Всхлипнула и отпрянула, потянулась в сторону дома. Лизнула расколотые камни, упала на них чёрной пеной. Сгустилась.
Криденс лежал в пыли, свернувшись в клубочек. Удивительно маленький, обессилевший, жалкий. Закрывая лицо руками, он рыдал тихо и горько, безудержно, будто его потеряли. Всхлипывал судорожными вздохами, задыхался, почти скулил.
Грейвз подошёл к нему, забравшись по груде обломков и шатающихся камней. Сел рядом, прямо в пыль и крошево, не обращая внимания на то, что станется с фраком и брюками. Криденс заполз головой к нему на колени, вцепился грязными мокрыми пальцами в чёрную ткань. Грейвз обнял его, наклонившись. Правая рука горела, будто облитая кипятком, и почти не слушалась. Из-под белого манжета выглядывало страшное обугленное пятно — чёрное с красным. По чёрному рукаву фрака, прилипшему к коже, расплывалось чёрное мокрое пятно.
— Пожалуйста, сэр… пожалуйста… — всхлипывал Криденс, прижимаясь лицом к его животу. — Я знаю… мне нельзя хотеть стыдного… это плохо… я очень плохой… Ньют сказал… мне нельзя отвечать вам… что я не должен… что мне нельзя… А я всё равно хочу… пусть я буду плохим…
Грейвз прижался губами к его виску, Криденс вздрогнул, дёрнулся, пытаясь поймать его губы.
— Прости, мой мальчик… прости, — прошептал Грейвз.
— Пожалуйста, — всхлипывал Криденс между торопливыми поцелуями, — пожалуйста, научите меня… Мне так плохо без вас… так плохо… Я буду стараться… Я буду как он… Только скажите… скажите, что делать… Я так хочу… только с вами…
— Прости меня… я ошибся, — Грейвз баюкал его на коленях, целуя залитое горячими слезами лицо. — Я подумал, что я тебе неприятен…
— Нет! Нет! — Криденс рывками заполз по нему выше, обвил руками за шею, тычась губами в неё, и под челюсть, и в твёрдый белый воротничок. — Вы такой красивый… Мне было так хорошо… Как никогда… Мне всегда было хорошо… Я не знал… как вам сказать… я так скучал… Так боялся… что вам надоело… что я ничего не умею… что я бестолковый… А вы столько делаете… Я так люблю ваши руки…
Грейвз шептал его имя, отвечая на дрожащие солёные поцелуи.
— Прости, мой мальчик. Я думал, ты отвечаешь только потому, что я приказываю… Потому что не знаешь, что можешь сказать «нет»…
— Я не хочу! Я не хочу говорить «нет»! — Криденс вцепился в него, прильнул, судорожно всхлипывая в рубашку. — Я не буду говорить «нет»! Я никогда не хотел так говорить! Я хотел только быть с вами! Когда вы делаете — это не плохо! Чтобы вы обнимали! Когда вы гладите, мне хочется плакать… потому что это так хорошо! — Он проглотил всхлип, вскинул голову, потрогал пальцами губы Грейвза: — Научите меня целовать вас… как вы умеете… я хочу, чтобы вам было хорошо… чтобы… чтобы всё было только мне… Чтобы… когда вам хорошо… это было всегда для меня…
Грейвз чувствовал, как у него немеет обожжённая рука — от кисти до локтя, и выше.
Если бы я знал, что увижу — я бы не повернулся, — подумал в ответ Грейвз. — Не хватило бы смелости. Лучше бы я не знал, что меня растерзает. Интересно, он убьёт меня сразу или сначала помучает?
— Как его зовут? — в бешенстве прошептал Криденс, и прохладные чёрные плети дыма коснулись лица Грейвза, вплелись в волосы. — Кому вы отдали моё? Кто он такой? Где он? Скажите!
— Криденс, — сказал Грейвз, и как со стороны услышал свой жёсткий голос. — Ты ничего этим не добьёшься.
— Скажите мне! — закричал тот. — Я хочу, чтобы он умер!
— Ты не заставишь меня, — сказал Грейвз. — Я не буду тебе подчиняться.
Он говорил тихо. Почти спокойно. Он не чувствовал ничего, кроме льда в груди, будто снежная буря застала его в горах, и он отчётливо и ясно понимал, что сейчас умрёт — а значит, больше нечего было бояться.
— Вы его защищаете! Вы его прячете! Чем он лучше меня? Чем он лучше?
— Ты не тронешь его. Он ни в чём не виноват, Криденс, — сказал Грейвз.
— Он виноват! Он хочет забрать вас!
— Ему от меня ничего не нужно.
— Нужно! Нужно! — кричала тьма.
— Это мне было нужно, Криденс. Это я его выбрал. Я решил. Он просто помог мне. Я не позволю за это его убить.
— Я не дам никого больше выбрать! — чёрная плеть стегнула его по руке, боль прострелила от плеча до запястья, он выронил палочку. — Вы останетесь здесь!
— Ты не можешь приказывать мне, Криденс, — сказал Грейвз.
Дым и туман прибились к земле, поползли к его ботинкам, потекли вверх по ногам, поднимаясь к коленям и бёдрам, обнимая, волнуясь, дрожа. Они обжигали как лёд и пламя одновременно, живой чёрный кокон ткался вокруг, окружая, сжимаясь со всех сторон, гудящий, потрескивающий багровыми вспышками
— Я не отдам вас… — прошелестела тьма. — Я никому не отдам… Я заберу вас себе…
— Криденс… — сказал Грейвз, чувствуя, как грудь сжимается, а лёгкие горят от каждого вдоха. — Криденс, ты можешь убить меня, но силой ты от меня ничего не добьёшься.
Тьма замедлилась, застыла, как рваное кружево. Всхлипнула и отпрянула, потянулась в сторону дома. Лизнула расколотые камни, упала на них чёрной пеной. Сгустилась.
Криденс лежал в пыли, свернувшись в клубочек. Удивительно маленький, обессилевший, жалкий. Закрывая лицо руками, он рыдал тихо и горько, безудержно, будто его потеряли. Всхлипывал судорожными вздохами, задыхался, почти скулил.
Грейвз подошёл к нему, забравшись по груде обломков и шатающихся камней. Сел рядом, прямо в пыль и крошево, не обращая внимания на то, что станется с фраком и брюками. Криденс заполз головой к нему на колени, вцепился грязными мокрыми пальцами в чёрную ткань. Грейвз обнял его, наклонившись. Правая рука горела, будто облитая кипятком, и почти не слушалась. Из-под белого манжета выглядывало страшное обугленное пятно — чёрное с красным. По чёрному рукаву фрака, прилипшему к коже, расплывалось чёрное мокрое пятно.
— Пожалуйста, сэр… пожалуйста… — всхлипывал Криденс, прижимаясь лицом к его животу. — Я знаю… мне нельзя хотеть стыдного… это плохо… я очень плохой… Ньют сказал… мне нельзя отвечать вам… что я не должен… что мне нельзя… А я всё равно хочу… пусть я буду плохим…
Грейвз прижался губами к его виску, Криденс вздрогнул, дёрнулся, пытаясь поймать его губы.
— Прости, мой мальчик… прости, — прошептал Грейвз.
— Пожалуйста, — всхлипывал Криденс между торопливыми поцелуями, — пожалуйста, научите меня… Мне так плохо без вас… так плохо… Я буду стараться… Я буду как он… Только скажите… скажите, что делать… Я так хочу… только с вами…
— Прости меня… я ошибся, — Грейвз баюкал его на коленях, целуя залитое горячими слезами лицо. — Я подумал, что я тебе неприятен…
— Нет! Нет! — Криденс рывками заполз по нему выше, обвил руками за шею, тычась губами в неё, и под челюсть, и в твёрдый белый воротничок. — Вы такой красивый… Мне было так хорошо… Как никогда… Мне всегда было хорошо… Я не знал… как вам сказать… я так скучал… Так боялся… что вам надоело… что я ничего не умею… что я бестолковый… А вы столько делаете… Я так люблю ваши руки…
Грейвз шептал его имя, отвечая на дрожащие солёные поцелуи.
— Прости, мой мальчик. Я думал, ты отвечаешь только потому, что я приказываю… Потому что не знаешь, что можешь сказать «нет»…
— Я не хочу! Я не хочу говорить «нет»! — Криденс вцепился в него, прильнул, судорожно всхлипывая в рубашку. — Я не буду говорить «нет»! Я никогда не хотел так говорить! Я хотел только быть с вами! Когда вы делаете — это не плохо! Чтобы вы обнимали! Когда вы гладите, мне хочется плакать… потому что это так хорошо! — Он проглотил всхлип, вскинул голову, потрогал пальцами губы Грейвза: — Научите меня целовать вас… как вы умеете… я хочу, чтобы вам было хорошо… чтобы… чтобы всё было только мне… Чтобы… когда вам хорошо… это было всегда для меня…
Грейвз чувствовал, как у него немеет обожжённая рука — от кисти до локтя, и выше.
Страница
26 из 53
26 из 53
